Сумасшедшие двадцатые (СИ)

— Вы смелая, мисс, жаль, что такие отважные женщины не работают в госпиталях, - перед уходом говорит доктор, заглядывая в глаза Фреи. — Столько бы жизней можно было спасти. Сейчас женщине нужен покой. Кровотечение было неопасным и типичным для выкидыша на таком раннем сроке беременности.

— Я понимаю, выкидыш, - тяжело дышит Фрея. — Пусть отдыхает.

— Мистер Майклсон беспокоится за его женщину. Я обязательно приеду, чтобы убедиться в том, что опасность больше не грозит, всего доброго, - произносит доктор прежде, чем закрыть за собой дверь.

— До скорой встречи, - скрещивая руки на груди, шепчет Фрея, наблюдая, как закрывается входная дверь.

В руках шерстяное одеяло, и Фрея Майклсон укутывает Кетрин пледом. Майклсон тяжело дышит, смотря на бледную, словно у мертвой, кожу Пирс, усаживается на деревянный стул, не отводит взгляда от брюнетки, думая только о том, как же жаль, что судьба так несправедлива, и теперь Кетрин предстоит пережить весь тот ужас, что испытала она, когда потеряла любимого мужа и ребенка. Беда ворвалась в жизнь Кетрин Пирс и ее брата, словно песчаная буря. Все уничтожила на своем пути, все уничтожила и ничего не осталось. Ничего. Фрея боится. Действительно боится за состояние Кетрин. Фрея Майклсон прекрасно понимает и представляет себя, на месте Кетрин, ведь она тоже женщина, которая была лишена радости материнства. В голове прокручивается столько разных версий того, как ей поведать Кетрин о случившейся беде, какие подобрать слова и как утешить обезумевшую от горя женщину. Но Фрея сильная и смогла пережить подобную беду, а значит, она найдет нужные и верные слова для Кетрин, убедит ее в том, что она сильная и справится с этой бедой, найдет в себе силы жить. Жить ради любви, как это произошло с Фреей.

— Ты спасла ей жизнь, сестра, и теперь я обязан тебе всем, - тихо, боясь потревожить Кетрин, шепчет вошедший в комнату Элайджа.

— Ты напугал меня, брат, - вздрогнув от страха, признается Фрея, оборачиваясь к брату.

— Я сам скажу, сестра, это наше общее горе, и я должен разделить его с Катериной, - уверенно говорит Элайджа. — Иди, поспи.

— Я побуду с Надей, если ты не возражаешь, - твердит Фрея, которая уверена в том, что дети ощущают все куда более чутко, чем взрослые.

— Спасибо тебе, сестра, - пытается улыбнуться Майклсон вслед уходящей сестре.

Тепло и покалывание от шерстяной ткани – это первое, что ощущает, приходящая в себя Кетрин. Тепло и слабость. Пелена перед глазами, все кругом, но она ведь выживает и выживет в этот раз. Выживет, ведь тот, в ком заключалась вся ее жизнь рядом с ней, сжимает ее руку в своей, наклоняется над ней, даже пытается улыбнуться. А внутри все сжимается при виде ее такой бледной, губы синие и сухие, положение тяжелое, но Элайджа верит, что именно любовь - та сила, которая заставляет сердце Кетрин биться.

— Э-э-э-лайджа, меня убили, я мертва? - еле шевеля губами, пытается произнести Кетрин.

— Тише-тише, живи, моя Катерина, - громко говорит Майклсон, сильнее сжимая ее руку.

— Что произошло? - более громким тоном произносит она, находит в себе силы обернуть голову в его сторону.

— Все уже позади, но при виде твоих страданий, я думал, что умру вместе с тобой, а значит, я полюбил тебя, Катерина. Тебя пытались отравить, и ты потеряла нашего ребенка, - спокойно и медленно говорит Элайджа, а внутри его сковал страх, что и пошевелиться он не может, сердце бьется быстрее.

— Нет! Нет! Нет! Наш ребенок! Я не могла потерять нашего сына! Нет! – выкрикивает она, понимая свою безвыходность, сжимая руки в кулаки и ударяя ими о подушку.

Все, что было создано, разрушено. Кетрин винит себя. Элайджа готов взять вину на себя, только бы не видеть ее слез. Но он молчит, ведь никакие слова не смогут успокоить ее, а только объятья докажут все. Докажут все чувства Элайджи к ней. Докажут, что он будет с ней до конца. Докажет, что их любовь преодолеет все, а ветер унесет боль с собой, заберет все с собой и вся их боль останется в прошлом.

Октябрь. Ей кажется или, стоя перед окном и наблюдая за осенней слякотью, на ее душе лето. Лето от того, что теперь рядом с ней будет муж, защита которого должна стать всем для Хейли. Теперь она знает, что Джексон ей муж, которого она может полюбить. Маршалл проснулась раньше Джексона и, наблюдая за спящим мужем, в голове проскальзывает мысль о том, что это мило наблюдать за мирно спящим брюнетом, и как хорошая жена она должна порадовать его завтраком. Завтрак отличный повод для отличного начала утра так думает Хейли, закрывая за собой дверь и спускаясь в кухню, где сталкивается с Ребеккой, которая удобно расположила свою голову на стол, закрыла глаза и даже не обращает внимание на остывающую чашку крепкого кофе.

— Доброе утро, - проходя в кухню, говорит Маршалл, останавливается, видя сонную Ребекку, которая опустила свою голову на стол.

— А, доброе утро, - словно очнувшись ото сна, подняв голову, вдохнув запах свежезаваренного кофе, который блондинка так и не выпила, говорит Ребекка. — Это была долгая ночь.