Сумасшедший дом (ЛП)

Он прижал свой лоб к моему, и я выпустила затаённый вздох, чувствуя, как воздух выбивается из моих лёгких, унося с собой мой страх отказа. Он хотел меня. Несмотря на всё, ему было не наплевать. Я не одинока в этом кошмаре, почти не одинока, при мысли о том, что хоть один человек встал на мою сторону, у меня сильнее забилось сердце.

Было слышно лишь тяжёлое дыхание. Такое чувство, будто мы оба отчаянно пытались восстановить наше дыхание, потому что утопали в одолевающем нас желании. Я попыталась медленно протянуть к нему руку, вздрогнув, когда цепи прогремели от моего движения. В одно мгновение его руки оказали на моих, молча умоляя меня остаться на месте.

Каждый нерв в моём теле гудел в предвкушении, пока мои мышцы были болезненно напряжены в ожидании того, что он скажет.

Отстранившись так, чтобы он смог посмотреть на меня, он обернул свою руку вокруг моей шеи, пристально смотря в мои глаза, когда шёпотом признался,

― Я не боюсь тебя, Алекс. Я боюсь стать тем мужчиной, который будет плохо с тобой обращаться.

У меня на глаза навернулись слёзы, их солёность обжигала красную и отёкшую кожу. Но на этот раз они не были слезами печали или боли, ужаса и унижения; эти слёзы были нечто совершенно другим. В этих слезах я почувствовала облегчение, счастье и всплеск эмоций ― то, в чём в течение долгого времени я не была уверена, что вновь почувствую. Мой разум пробудился, моё тело откликнулось, и я улыбнулась, не в силах скрывать то, что я чувствовала от его слов.

Он бы никогда не обидел меня, даже когда я предложила ему себя и умоляла его коснуться меня. Он волновался о том, как я буду себя чувствовать. Что-то внутри меня подсказывало, что это было нечто другим. Это не была моя память или сознательное мышление. Просто создавалось такое чувство.

Я произнесла два маленьких слова, прежде чем снова податься вперёд.

― Не станешь.

В следующее мгновение его рот оказался на моём, тепло от его губ медленно растекалось по мне, обещая удовольствие, не произнося ни слова. Его рука крепче сжала мою шею, а его тело подрагивало от того, как он пытался контролировать свои собственные потребности и желания. Я понимала, что это неправильно, понимала, что это может угрожать всему, что у него было, но мне было наплевать. Я была потеряна в этом моменте, больше не думая об ужасах, с которыми сталкивалась.

Всё, что меня заботило в этот момент, ― это он.

Глава 19

«Не лучше ли попасть в руки убийцы, чем в мечты похотливой женщины?» 

― Фридрих Ницше.

― Мы не должны... делать этого.

Каждый раз, когда он начинал говорить, я снова целовала его, разнося вдребезги его слова, пока они не звучали бессвязно. Просто дурацкие слоги, буквы, соединяющиеся вместе, чтобы сформировать звук ― всё это не имело для меня никакого значения в тот момент. Он не имел в виду то, что говорил, что делало их бессмысленными и ничтожными. Он мог говорить о том, чего хотел всё время, но его тело и сердце не соглашались с ним.

Я не переставала целовать его. Раскрыв свои губы, я впустила его язык и позволила ему коснуться моего. На вкус он был как ванильный кофе и соль, сладкий, и в то же время горьковатый. Я ещё больше потянулась к нему, мои цепи прогремели, заставляя мои щёки покраснеть от смущения.

Звука было достаточно, чтобы остановить его, напомнить ему о моём статусе пациентки. Он не отстранился, всё ещё позволяя своим губам прикасаться к моим, но и не предпринял никаких действий по отношению ко мне. Мы дышали в унисон, наши грудные клетки вздымались и опадали от едва сдерживаемой страсти. Когда я попыталась коснуться его, он зажал в кулак цепи, удерживая мои руки на месте, и посмотрел на меня голубыми глазами, омрачёнными бурей его эмоций. Отпустив мои руки, Джереми продолжал держать цепи.

― Если мы сделаем это, я не остановлюсь. Я хочу тебя, Алекс. Я хочу тебя такими способами, которыми доктор никогда не должен хотеть пациента. Я бы злоупотребил твоим доверием ко мне. Я бы нарушил все проклятые обещания, в которых клялся, как врач. Я бы...

Его голос затих, и я улыбнулась. Я знала, что он борется с собой, поэтому внимательно за ним наблюдала, изучая каждое выражение, мелькающее на его лице со сменой решения.

Да и нет.

Нет и потом да.

Он не мог решить... поэтому за него решила я.

― Мне плевать.

Придвинувшись ближе, я снова поцеловала его, не дав ему шанса придумать другое оправдание. Его нерешительность прервала моя нужна, и его губы ответили на мой поцелуй. Потянув цепи вперёд, он прижал свой кулак к моей груди, а другой рукой крепче сжал мою шею. Я застонала, когда он углубил поцелуй, и почувствовала, как от моего желания у меня стало влажно между ног.