Сумасшедший домик в деревне

— Музыка помогает мне сосредоточиться! — заявил ее спутник, наклонившись и почесав кошку, которая царственной походкой вышла им навстречу.

Мирандолина села и принялась с независимым видом умываться. Будто она просто так вышла, а не их встречать.

— Ты сказал, что у тебя появилась версия, — напомнила Полина, когда они устроились на кухне и поставили на стол разворчавшийся чайник.

Никифоров не стал морочить ей голову долгим предисловием, а сразу же изложил самую соль:

— Я думаю, в отделении у Максима Анохина умер больной. Лечащим врачом была твоя сестра. И безутешные родственники обвинили их обоих, ну.., скажем, в попустительстве. Или во врачебной ошибке. И приговорили к смерти.

Полина некоторое время смотрела в чашку, потом подняла глаза и возразила:

— Но, Андрей! В этом отделении только тяжелые больные. Наверное, там многие умирают.

— Безутешным родственникам все равно, смею тебя уверить.

— А при чем здесь я?

— Не знаю, не знаю, — пробормотал Никифоров. — Тут у меня какая-то неувязка.

— Я Машковой Екатерине Ивановне, которая конверт передавала, сказала, что вместе с Людой работаю! — воскликнула Полина. — Меня ведь вот-вот должны были устроить в регистратуру! Я и сказала… Что уже работаю.

— В мою версию погоня за тобой все равно не укладывается. Если умер больной, ты никак не можешь быть виновата, работаешь ты в этой клинике или нет. Но, все равно, я не хочу пока сбрасывать ее со счетов, потому что другой версии у меня нет.

— А как можно проверить твою версию? — призадумалась Полина.

— Мне нравится, что ты не причитаешь, а мыслишь конструктивно, — похвалил Никифоров. — Во-первых, нам нужна статистика. Список пациентов, которые умерли в больнице, скажем, за последние три месяца. И тех, которые выздоровели и выписались, — тоже. Если чьи-то родственники действительно подняли шум, больные могли что-то слышать.

— Может, стоит узнать об этом у подруги Люды, Наташи Скворцовой? Она показалась мне необыкновенно приятной женщиной…

— Если был скандал, Наташа вряд ли о нем расскажет. Корпоративная этика! А бывшие пациенты клиники запросто проговорятся. Допустим, кто-то из пациентов умер, а родственники умершего угрожали врачам. Что-нибудь в этом роде.

— Но если ты считаешь, что Скворцова ничего нам не расскажет, то как же добыть такой список? Кроме нее, в больнице у нас нет знакомых.

— Зато там наверняка проходят практику студентки. Лето же! — огорошил ее Никифоров.

— И что?

— Что-что! Студентки покупаются. Если не деньгами, то комплиментами и конфетами.

— Планируешь отправиться в клинику и заигрывать с будущими медсестрами? — с деланным равнодушием спросила Полина. Она-то думала, что Никифоров намерен шевелить мозгами, и только!

— Я не гожусь для столь сложного дела, — вздохнул тот. — Не хватает обаяния. Думаю, мой друг Бунимович подойдет. Там и рост, и вес, и подобающая физиономия. Когда Костя видит женщин, у него внутри включается ядерный реактор, и они это чувствуют. Кроме того, он знает массу анекдотов, которые разят слабый пол наповал.

— Про прапорщиков, — подсказала Полина, и Никифоров пробормотал:

— Вон до чего дело дошло!

Явившийся Костя подлил масла в огонь. Он пришел с букетиком цветов для Полины, чем немедленно испортил Никифорову настроение.

— Что это ты.., раздухарился? — ревниво спросил он, прижав Костю к стене в коридоре. — Цветочки таскаешь?

— Я уже понял твою тактику, — ехидно заметил тот. — Ни себе, ни людям. Такая девочка пропадает!

— Ей сейчас не до того, чтобы с тобой кадриться!

Бунимович ухмыльнулся:

— Математика отбила у тебя вкус к жизни. А твой словарный запас, я вижу, не пополнялся с шестого класса. Кадриться!

Насупленный Никифоров усадил приятеля строго напротив себя и принялся давать ему инструкции.

— Студенток в клинике необходимо "а" — обнаружить и «бэ» — любыми способами расположить к себе. Непредвиденные обстоятельства в расчет не принимаются, — заключил он.

— Понял, не дебил! — ответствовал Костя. — Отправляюсь завтра прямое утра.

— Мне так неловко, — неожиданно пропищала Полина, сложив руки перед собой. — Из-за меня у вас столько хлопот…

— Рассчитаемся, — неопределенно буркнул Бунимович, чем привел Никифорова в ярость. Хмыкнув, вывалился за дверь и потопал по лестнице вниз.

Хозяин квартиры возвратился на кухню, некоторое время пристально смотрел на сжавшуюся Полину, после чего веско заявил:

— Учти, он бабник.

— А я что? — испугалась та. — Я ничего. Он мне просто цветы подарил.

— Он всегда с этого начинает, когда анекдоты не действуют.

Выражение лица Никифорова и его явное раздражение Полину весьма воодушевили. Прихватив кошку, она отправилась спать и, улегшись в постель, зарылась лицом в ее шерсть.

— Твой хозяин меня не бросил, — пробормотала она Мирандолине в темечко.

— Мр-р, — согласилась та и врастяжку зевнула.

ГЛАВА 6

Бунимович приехал к обеду, оживленный и раскрасневшийся.

— Эти медички такие неуемные! — радостно сообщил он. — Едва не разорвали меня на части. Одна оказалась особенно настойчивой. Хотела прощупать мою печень.

— И как? Прощупала?

— Сказать по правде, с печени мы только начали.