Сумасшедший домик в деревне

— Дак записан он на первого мужа моей бывшей жены. Он от нее ушел, а дачку в Демьяновке ей оставил. Не отписал, а так, на словах отдал. Мы на участке с ней одно время цветочки сажали и все такое. Жизнь там кипела, я вам скажу. А потом и деревня вся на нет сошла, и мы с женой разошлись. Она женщина больная, родственников у нее никого нет, вот и забросила домишко. А я в нем все пооставлял — лопаты, инструменты разные. Никак руки не доходили забрать. А тут мы папанькино наследство стали разыскивать, нам сразу ого-го сколько всего понадобилось! Вот я и наметил смотаться на старую дачу. Да не знал, что там все в таком запустении. Вещички все разворовали. Паразиты, а не граждане великой державы!

— Мы с Митькой их до того дома проследили, — подхватил нить повествования Петя. — Всю эту историю с бывшей женой он Анохину тоже рассказал. Пока они вокруг дома лазили, собирали всякий хлам, мы с Миткой и подумали — а что? Отличное место для того, чтобы спрятать двух пленных. И как случай подвернулся, их туда свезли.

— А я-то тут с какого боку? — высокомерно спросил Эдуард, не выдержав напряженного ожидания. — Что на меня-то вас вывело, уважаемый?

Обращался он, конечно же, к Никифорову, и тот мгновенно ответил:

— Да очень просто, любезный! Когда я сообразил, что ни у Мити с Петей, ни у господ Дякиных никаких мотивов для убиения Анохиных нет, я задумался: неужели кто-то еще в тот день следил за врачами? Да быть того не может! Это просто шпионский триллер какой-то получается. Решил остановиться на тех действующих лицах, которые уже были заявлены в самом начале. Помните, вы рассказывали Поле, как везли Максима в аэропорт, а он вдруг пропал? Она мне все слово в слово повторила. Вы употребили такое выражение: я там покрутился полчасика и домой поехал. Безлошадная Поля, естественно, подумала, что вы побегали вокруг бензозаправки. Но мы-то с вами понимаем, что вы покрутились полчасика на машине. Вы знакомы с теорией вероятности? — спросил он, сияя глазами.

— Андрюха, не начинай! — попросил Бунимович. — Ты так складно рассказываешь, давай без математики обойдемся.

— Ну, хорошо, — неохотно согласился тот. — Обойдемся без математики. Я подумал — очень логично, если бы, узнав у работника заправки, на какой машине уехал Максим, Эдуард попробовал бы ее догнать. Или он просто плюнул на Максима и догнал эти «Жигули» случайно. Я не знаю, а сам Эдуард, кажется, не намерен говорить.

— Мне не нравится то, к чему вы ведете! — непреклонным тоном заявила тетя Муся, платье которой как-то нелепо перекосилось, Вероятно, она сильно натянула его на коленки.

— Будто мне нравится! — буркнул Никифоров. — Я бы с удовольствием засветил вашему сыночку в глаз и закончил на этом. А там бы пусть с ним милиция разбиралась.

— Зачем же в глаз? — засмеялся Эдуард. Лицо у него было такое розовое, довольное, словно ему только что рассказали какую-то веселую историю, а он хлопал себя по ляжкам и хохотал до икоты. — Вы дальше, дальше излагайте.

— Да, собственно, излагать мне осталось совсем нечего, — пожал плечами Никифоров. — Вы видели, милый Эдик, куда привезли вашего родственника. Но ничего не сделали для того, чтобы его освободить. На следующий день вечером вы снова отправились туда. Вам не спалось, не кушалось, вы решали для себя трудный вопрос — ввязываться в это дело или оставить все как есть? Итак, вы отправились туда и нашли там не одного Максима, а еще и Люду, его жену. Ваших богатых родственников. Богатых и, на тот момент, совершенно беспомощных. Вместо того, чтобы освободить их, вы достали из машины два пакета, скотч и совершили свое черное дело. Думаю, у вас в багажнике даже перчаточки какие-нибудь завалялись. Вы совершенно правильно рассчитали, что милиция заподозрит в убийстве тех типов, которые похитили и связали Анохиных, и наверняка оставили в доме массу отпечатков. А не вас, любящего и такого благополучного во всех отношениях родственника.

Тетя Муся превратилась в каменного божка с бульдожьей рожицей. Она даже вместо красной сделалась коричневой, словно в ее сосудах бежала не кровь, а тот чай, который она, нервничая, глушила чашками. И сама себе, между прочим, подливала.

— Простите великодушно, — молвил Эдуард, вскидывая подбородок, который он принародно брил, когда рекламировал заморский гель для бритья. — А… Какой же у меня мотив? Я что-то никак в толк не возьму? Зачем я их так злодейски прикончил? У меня, простите, нет никакого корыстного интереса!

Это был тот самый вопрос, на который Никифоров не мог ответить.

— Ерунда! — тем не менее уверенно отмахнулся он. — Я думаю, что через полгодика всплыла бы какая-нибудь липовая дарственная, или липовое завещание, или еще что-нибудь!

— Если бы да кабы! — передразнил его Эдуард. — Пожалуйтесь на меня дяде следователю! Он пошлет вас в задницу.

— Андрей! — спросил Бунимович с задумчивым видом. — А кто перевернул весь дом Анохиных и напал вчера на Полю?

— Дом Анохиных перевернули близнецы Дякины в поисках мифических сокровищ, — пожал тот плечами. — А на Полю напал просто какой-то урод, которому захотелось денег.