Сумеречная роза

– Да, люблю.

– И ты не откажешься выйти за него?

Ответ прозвучал шепотом:

– Нет, но не дразни меня, потому что я сама только что поняла правду. Я так упряма и глупа, Элис! Когда я увидела, как Николас и Хью выезжают за ворота, и поняла, что они могут не вернуться, что даже здесь Гуилима могут убить, я больше не могла себя обманывать. Я не могу представить свою жизнь без него. Ты скажешь, что это глупости, но я очень люблю Гуилима.

– Мы все ждали, когда ты это поймешь, – заметила Элис, обнимая ее. – Поклянись, Мэдлин, что, если что-то случится со мной и если Николаса убьют, вы с Гуилимом будете заботиться об Анне как о собственной дочери. Клянись!

– Клянусь мадонной, – подняла руку Мэдлин, пристально глядя на нее, – но зачем тебе клятвы? Ты сказала, что нам здесь ничто не угрожает, и если так…

– Могу я верить, что ты меня не выдашь?

– Господи, что за вопрос?

– А Гуилиму?

Мэдлин замялась, потом сказала решительно:

– У меня еще нет перед ним никаких обязательств, Элис, а ты всегда оставалась моим другом. Рассказывай.

– Бунтовщики собираются убить Генриха Тюдора, – тихо произнесла Элис.

– Ну, полагаю, что да, если они победят.

Элис взглянула на Джонет, потом опять на Мэдлин.

– Дэйви сказал, что король умрет в любом случае, а Николас говорил мне однажды, что Генрих настолько плохой солдат, что он поклялся никогда больше не выступать во главе своей армии, а оставаться в тылу. Что, если мятежники собираются найти его, убить и таким образом объявить битву выигранной?

– Но у Генриха есть наследник, – возразила Мэдлин.

– Артур еще младенец, – объяснила Элис, – и никакая армия не будет сражаться за него. Ричард тоже имел наследников. Николас считает, что истинный претендент сейчас Линкольн, но когда я спросила Дэйви, он ушел от ответа. Тогда мне пришло в голову, что истинность наследника не имеет значения. Их волнует только власть. Победитель будет контролировать трон, и я думаю, что мятежники собираются объявить победу по праву битвы, точно так же, как сделал Генрих Тюдор при Босворте.

– Но ты не хочешь, чтобы они победили? – спросила Мэдлин.

– А ты хочешь? – парировала Элис. – Ты хочешь, чтобы Англией правил Линкольн – человек, который не может говорить, не делая пауз, чтобы тщательно подобрать каждое слово, или ты предпочитаешь короля-ребенка, вокруг которого постоянно будет война за влияние на него? – Увидев ответ, которого она ожидала, в глазах подруги, она повернулась к Джонет. – А ты?

– Я хочу, чтобы кончилась война, – ответила Джонет. – Начатое дело много значит для Дэйви, а я люблю его, но моя преданность теперь уже не та, потому что здоровенного болвана Хью Гауэра я люблю еще больше. Я не желаю зла никому из них, но если бы мне пришлось выбирать, помоги мне Господи, я бы выбрала Хью.

Элис стала пояснять свою мысль:

– Времена изменились, разве не так? Генриха Тюдора любят те, кто его знает, и уважают многие из тех, кто не знает. Он правит мудро и справедливо, и он постарался принести стране мир и покой. С ним на троне люди надеются увидеть в Англии такое процветание, которого мы не видели тридцать лет. Если мятежники победят, войны продолжатся. Единственный, кто может сохранить мир, – Тюдор.

– Что мы должны делать? – спросила Мэдлин.

– Я должна попытаться найти Николаса, – ответила Элис. – Его надо предупредить, что они собираются убить короля.

Мэдлин посоветовала:

– Скажи Гуилиму, Элис! Он может послать людей предупредить их.

Элис покачала головой:

– Они могут не добраться до него, а если и да, им могут не поверить. У мятежников есть глаза и уши по всему Ноттингемширу. Они убьют любого, кто поедет предупредить короля. Но я буду в безопасности от солдат с любой стороны. Никто не посмеет причинить мне вред.

– Но ведь не все знают тебя, Элис, – возразила Мэдлин. – Тебя могут убить.

– Нет. У меня есть письмо от самого Ловелла. Оно не простая охранная грамота, которую можно дать Гуилиму или кому-то другому, потому что я читала его, и там названа я, леди Элис Вулвестон, и письмо защищает меня, мои земли и моих людей. Я буду в безопасности, но Гуилим не должен ничего знать не только потому, что он откажется отпустить меня, но и потому, что захочет поехать сам, а он нужен здесь, тем более письмо я забираю с собой. Я поеду не одна, обещаю: я возьму Йена и еще двоих. Мы можем отправиться утром, после того как Гуилим уедет со своими людьми. Он делает обход каждый день, значит, и завтра будет так же. А Йен знает, кого из солдат нам лучше взять и как достать лошадей. Когда мы уедем, Мэдлин, ты должна будешь не дать Гуилиму поехать за нами. Он должен остаться здесь, чтобы защищать Анну и вас всех.

– Он убьет меня, – скривилась Мэдлин.

– Нет, он поймет, что ты не могла остановить меня. Я должна ехать, Мэдлин. Я смогу убедить их, что королю грозит опасность, легче, чем любой мужчина, которого мы можем послать. Мне поверят.

– Госпожа, мы не можем отпустить вас, – настаивала Джонет. – Право же, мы должны бы сейчас же рассказать все господину Гуилиму.