Сумеречные королевства

Если речь действительно шла о ремесленнике, изготавливающем телескопы, — а я в этом почти не сомневался, — то у Адифуаза имелись веские основания окружать визиты своего знакомого тайной. Этих созданий в Абиме не жаловали, вопреки всем эдиктам космополитов. Дворцовые интриги, которые в былые времена не раз затевали сатиры, побудили власть предержащих принять радикальные меры, пресекающие любую попытку козлоногих проникнуть в город. С тех самых пор сатиры стали нежелательными гостями в Абиме. Тот, кто рискнул пренебречь запретом, обычно пользовался поддержкой того или иного влиятельного лица.

Надежды Мелдио оправдались, купив кровать, я узнал имя ремесленника: оно фигурировало внизу каждого рисунка. Розиакр. Я повернулся к своим друзьям. Ни один из них не слышал о таком.

Вторая серия рисунков заинтриговала меня не меньше первой. На ней Адифуаз изобразил один и тот же странный предмет: куб, собранный из отдельных трубок. Я не имел ни малейшего представления, что это такое. Размеры и формы трубок менялись от рисунка к рисунку. На пергаментах не было написано ни единого слова, которое помогло бы мне сообразить, для чего предназначается этот удивительный предмет.

Итак, все, что мы узнали, это — имя. Розиакр, сатир, проживающий в Абиме, сатир, так или иначе замешанный в убийстве моего друга.

Присев на траву, мы принялись передавать друг другу рисунки, вертеть их в руках, ища хоть какую-нибудь зацепку. Мы внимательнейшим образом изучили структуру пергамента, чернила, которыми пользовался Адифуаз — пустая трата времени. И то и другое можно легко обнаружить в кладовых дворца.

Я еще некоторое время разглядывал этюды, прежде чем заметил одну любопытную деталь. На всех портретах Розиакр был изображен на фоне одного и того же пейзажа. Вид, открывающийся на квартал Туманов с его неизменными Черными башнями — квадрант змеиного народа. Но в конце концов мое внимание привлек один штрих, который не сразу бросался в глаза. Дом, или скорее обычный фасад дома, все окна которого были закрыты ставнями. Все окна, кроме одного. Я потребовал лупу и с ее помощью разглядел в этом открытом окне нарисованное лицо.

Мое.

Адифуаз потрудился на славу, чтобы создать портрет, практически неотличимый от оригинала. Мои товарищи по очереди вооружались толстой лупой и многозначительно покивали головами: нет никакого сомнения, на рисунке изображен именно я, собственной персоной.

— И что вы об этом думаете? — поинтересовался я.

— Любопытно, — сказал Одено. — Задний план выполнен весьма условно, но твое лицо — истинный шедевр. Как будто бы он хотел спрятать тебя в тени сатира. Честно говоря, невооруженным глазом тебя и не увидишь.

— А меня заинтересовал дом, — сообщил я. — Он не похож на наш пансион. — Возможно, это дом Розиакра?

— Со мной внутри?

— Таково видение художника. Что мы можем знать о причудах гения?

— Ты хочешь сказать, что это некий символ?

— Да, что-то подобное. Полет фантазии. Сатир, Абим, ты…

— И?

— И ничего. — Одено развел руками, демонстрируя свое замешательство.

— Вы когда-нибудь видели этот фасад?

Лацци, некогда бывший «ушами» и «глазами» гильдии, снова взял лупу.

— Позволишь?

— Валяй.

— Да, это то, о чем я думаю, — прошептал он, рассматривая рисунок. — Косой квартал, во всяком случае, мне так кажется.

— Что заставило тебя прийти к подобному выводу?

— Тщательное изучение окон. Они все расположены под крошечным утлом. А еще вот этот выступ на крыше.

— Да, подпорки. Ты прав. Ведь я проходил мимо этого квартала каждый раз, когда шел повидаться… повидаться с Горнемом.

— И что нам это дает?

— Достаточно, чтобы начать поиски. В любом случае, других зацепок у нас нет. Если Адифуаз нарисовал этот фасад, у него имелась на то веская причина. Уж и не знаю, существует ли этот дом в реальности, если у нас есть хоть ничтожный шанс разыскать его, то попытаться следует.

— Одено, соберешь самых крепких ребят. Цель: Косой квартал. Если этот дом стоит именно там, то мы его найдем.

С наступлением ночи мы отправились на поиски. Прокаженные и калеки всех мастей уже покинули улицы, чтобы приступить к вечернему пиршеству за облупившимися стенами лепрозориев. Над нашими головами, на холме маячил призрачный силуэт Дворца Толстяков. Было жарко, даже слишком жарко, особенно в наших маскарадных костюмах. Я распределил людей, каждый получил свой участок работы. Вооружившись фонарями и рисунками с изображением нужного нам фасада, мои соратники один за другим растворились в темноте. Я взял с собой Лацци. Мы двинулись на север, в нижнюю часть квартала, но скучная прогулка по крутым улочкам вскоре изнурила меня: дала о себе знать сломанная нога. Мы не решались заходить в редкие еще открытые таверны, чтобы утолить жажду. Времени осталось совсем немного, а мы все бродили и бродили меж жалких домишек.

К середине ночи я окончательно потерял всякую надежду. В одном из тупиков, который мы только что старательно изучили, к нам присоединился Мацио.

— Деместрио нашел, — прошептал он. — Совсем недалеко отсюда. Идите за мной.