Сумеречные Врата

– Я имею в виду вашу открытую связь с гочанной Джатонди, Чаумелль.

– Мы помолвлены, протектор.

– Прекрасно. Вы помолвлены. Тем хуже. - Не дождавшись ответа подчиненного, во Трунир, преодолевая неловкость, продолжал: - Нет нужды указывать вам на неуместность такого союза. Обратите внимание, у меня лично нет никаких возражений. Я знаком с гочанной и нахожу эту девушку достойной восхищения. По моему мнению, вы оба можете делать что вам угодно, но приходится учитывать и мнения других, которые находят такой брак возмутительным… отвратительным и противоестественным. Признаюсь вам, я засыпан жалобами и требованиями принять решительные меры.

– Догадываюсь, откуда они исходят.

– Из самых различных источников. Кажется, вы не понимаете, насколько больное место задели. Многие из нас считают смешанный брак едва ли не скотством.

– Это довольно мерзкая точка зрения, протектор.

– Согласен. Но она существует. Взгляните в лицо фактам. В нашем положении связь с туземными женщинами практически неизбежна. Я не говорю, что они желательны, но мы всего лишь смертные люди со всеми их слабостями, и такие вещи случаются. И, вероятно, в том нет большого вреда, при условии, что все происходит в границах пристойности. Уединенный домик для женщины… незаметные визиты… без открытого нарушения приличий.

– Мы с гочанной собираемся пожениться через три недели. - Ренилл был вне себя от ярости, но лицо его оставалось неподвижным.

– В таком случае боюсь, что вы не можете больше представлять интересы Вонара здесь, в Кандеруле. Видите ли, ваш поступок отразится на всей Авескийской гражданской службе. Слишком многие сочтут, что вы опозорили всех нас.

– Понимаю, - холодно ответил Ренилл. - И конечно, не имеет никакого значения, что женщина, о которой идет речь, принадлежит к царствующему дому и проявляет безмерную снисходительность, соглашаясь принять меня как своего супруга. Что она хотя и некоронованная, но новая гочалла Кандерула.

– Молодая леди может считать себя таковой… - протектор с необъяснимым интересом смотрел в окно. - Надо сказать, насколько мне известно, конгресс в Ширине готов объявить Кандерул Вонарской территорией. Как только это решение будет ратифицировано и местное самоуправление официально отменено, леди потеряет свой титул. Ей, разумеется, будет предложено щедрое возмещение. И несомненно, ей будет позволено сохранить часть собственности и земельных владений.

– Позволено? Вонарский конгресс не имеет права…

– И вы, конечно, сознаете вытекающие отсюда политические проблемы: конфликт интересов, разделение власти… Весьма щекотливое положение. И вы не можете не понимать, почему сейчас брак и даже открытая связь вонарского чиновника с авескийской женщиной - в особенности с этой женщиной - совершенно неприемлемы. Поверьте, Чаумелль, мне очень неприятно ставить вас в такое положение, особенно в свете ваших выдающихся заслуг во время осады. Однако бывают такие обстоятельства, когда вонарец должен забыть личные предпочтения. Я понимаю, какой жертвы требует от вас долг, и охотно предоставлю вам неограниченное время для принятия решения…

Ренилл встал.

– Я уже решил, - сказал он.

Проливной дождь ненадолго перестал. Ренилл опустил зонт и увидел в нескольких шагах от себя Джатонди, которая тоже складывала свой зонтик. Трудно было не заметить ее грациозную фигурку, одетую в платье лилового цвета - цвета траура у авескийцев. Девушка ожидала его под аркой Сумеречных Врат. Высокие подошвы сандалий поднимали ее над уличной грязью, а в руках она держала ковровый саквояжик, с которым последнее время по известным ей одной причинам почти не расставалась.

Они встретились, обнялись и поцеловались под аркой.

– Я потерял работу, - объявил Ренилл.

– Не может быть! Что случилось?

– Пройдемся, я тебе расскажу.

– Куда?

– Сюда.

Ренилл вывел девушку из Малого Ширина в настоящую ЗуЛайсу. Они остановились купить юкки у встречного разносчика и на ходу жевали сладкую пасту с зернышками орехов, вероятно, грязную, как сточная канава, и тем не менее восхитительную.

Между тем Ренилл изложил девушке тактично отредактированную версию своих бесед с Шивоксом и во Труниром.

– Вот и все, - заключил он. - Теперь у меня ни заработка, ни службы, ни перспектив в Авескии.

– Ты сожалеешь? - спросила Джатонди осторожно-равнодушным тоном.

– А как ты думаешь?

– Еще есть время передумать.

– Время есть. Желания нет.

– Тогда тебе, наверное, придется уехать из Авескии.

– Похоже на то.

– Тебе не хочется уезжать…

– По многим причинам. В мире нет места, подобного Авескии. Здесь я оставлю часть себя. А еще я не могу решиться просить тебя уехать со мной. Смею ли я просить тебя оставить свой дом, свой народ и отказаться от титула гочаллы? Если ты откажешься ехать, я тоже останусь.

– Чтобы как-нибудь убивать пустые дни?

– Ты меня недооцениваешь. Я сумею найти себе занятие.

– Конечно, сумеешь. Но не нужно ничего искать, Ренилл. Конечно, я поеду с тобой.

– Но твой дом, твой народ…