Сумеречные Врата

Ренилл заподозрил, что девушка опасается, как бы промедление не охладило ее порывов. Как ни велика была ее тяга к знанию, все это дело, тайное и воровское, внушало ей отвращение. Да он и сам хотел покончить с ним поскорее.

А что дальше? Возвращаться в ЗуЛайсу, пешком, безоружным, мимо поджидающих жрецов-убийц? Может, Джатонди раздобудет ему хоть какое-нибудь оружие?

Он уйдет из УудПрая, и они никогда больше не увидятся.

Сейчас не время об этом думать.

– Что ж, идем, - вслух согласился он, и вслед за девушкой отправился в путешествие по бесконечным, загаженным дворцовым переходам. Наконец они оказались перед тяжелыми бронзовыми воротами, некогда служившими наружной дверью старого дворца, обросшего с тех пор бесчисленными пристройками и флигелями. Архитектура старинной части здания превосходила в тонкости, изяществе и обветшавшей пышности более новые постройки. Залы купались в золотистом сиянии. Огромные окна с хрустально-прозрачными стеклами были бы достойны удивления даже в современном здании, а во времена Ширардира были почти чудом.

Ряд таких окон, разделенных лишь узкими простенками и занимающих всю стену от пола до потолка, превращали зал, через который им пришлось пройти, в некое подобие оранжереи. Тяжелые шторы, когда-то защищавшие комнату от ярких лучей вечернего солнца, давно сгнили, и свет заливал стены. Здесь стояла тяжелая жара. За мутными стеклами высоких окон Ренилл увидел ровные грядки физалиса - полезную и обыденную замену редким кустарникам, встарь окаймлявшим стены дворца. В тени одного из кустов, закрыв лицо шляпой, разлегся великан-слуга гочаллы.

– Спит,- шепнула Джатонди.

Если она ошибается, все равно уже ничего не поделаешь.

Пока они проходили по длинному залу, Ренилл не сводил глаз с Паро, но великан ни разу не шевельнулся.

Зал огромных окон остался позади, и теперь гочанна вела его вниз по винтовой лестнице с почерневшими от времени серебряными перилами. Рениллу припомнилась другая достойная проводница - Чара, уводившая его во чрево ДжиПайндру. В животе что-то екнуло, и он прислушался, не захлопают ли где кожистые крылья, но услышал только стук двух пар башмаков о мраморные ступени да тихое жужжание вездесущей мошкары. Внизу по-прежнему спертый воздух был прохладнее. Они оказались в узком подземном переходе, тускло освещенном сочившимся сквозь вделанные в потолок золоченые решетки светом. В конце коротко-то коридора виднелась единственная дверь, запертая причудливым устройством.

Помесь засова и странного музыкального инструмента, с полированными блестящими колками, порожками и клавишами из слоновой кости, а вместо замочной скважины был предусмотрен медный раструб. Джатонди опустилась на колени и, приблизив губы к раструбу, начала:

– Сторож верный и надежный…

Она отчетливо выговорила восемь по-детски простых строк, и в механизме что-то повернулось. Замигали цветные огни, послышался быстрый перезвон, и слышащий замок открылся.

Увлекательное зрелище. Правда, ту же работу без лишних затей отлично мог выполнить простой замок с шифром. Но надо признать, это был загадочный механизм. Ренилл совершенно не представлял, как он работает. Одно ясно: изобретатель владел знаниями, которые многие сочли бы волшебством. Быть может, именно такого впечатления и добивался Ширардир.

Дверь оказалась удивительно тяжелой, словно не дверь, а крепостные ворота. Ренилл с трудом открыл ее, налегая всем телом. За дверью было темно.

– Как я не сообразила, что здесь не будет окон? - досадливо нахмурилась Джатонди.

– Внутри наверняка найдутся свечи.

Ренилл протянул девушке руку. Она приняла ее без колебаний, и они вместе вошли в Святыню. Дверь осталась широко распахнутой, пропуская слабый луч света из коридора.

Воздух в святыне Ширардира оказался неподвижным, но достаточно свежим. Наверняка где-то скрывались вентиляционные шахты, но разглядеть их Ренилл не сумел. Он вообще мало что видел, как пристально ни всматривался в темноту. Стены терялись в тени, но чувствовалось, что помещение это довольно просторное. Незнакомый запах - не сырой плесени и не помета. В комнате было чисто, стало быть, гочалла еще наведывается сюда. Зачем? Прислушавшись, Ренилл уловил частые удары сердца своей спутницы - и больше ничего, ни звука. Он оглянулся. Глаза, похоже, привыкли к темноте, потому что прямоугольник двери казался ярче, а рядом с ним на невысокой подставке он различил изогнутый канделябр.

Осторожно высвободив руку, Ренилл подошел к подставке. Рядом с канделябром лежал коробок спичек. Он чиркнул спичкой, поднес огонек к фитилям трех свечей, и тьма отступила.

Святыня Ширардира оказалась огромным залом, куда больше, чем представлялось Рениллу, и даже свет трех свечей не достигал его дальних пределов. Потолок тоже терялся во мраке. Чем-то это огромное помещение напомнило ему другой зал, такой же огромный и неуютный - зал Собрания, где бог (да бог ли?) Аон являл себя во всей своей голодной мощи. Сходство было несомненным.

Вполне возможно, что Аон или кто-то из его сородичей навещал этот зал.