Сумеречный сказ

– Дым понемногу развеивается, – заметила Ярослава, услышав шаги мужа. В ее руках мелькали веточки мирта и цветы могильника, которые русалка умело сплетала в поминальный венок для Зои.

– Все равно воняет гарью, – проворчал Игорь, стоя в рубахе и закатанных штанах по колено в воде и подкармливая призрачных рыб. – Смородинка еще долго бесноваться будет, и нам от этого тоже достанется: пруд потеплел от пламени. Помяни мое слово: добром это все не кончится, и скоро все мы окажемся в большой беде.

– Чему быть, того не миновать. Разве не так народные мудрости завещали?

– Люд много чего испокон веков болтает да только сам же своим словам и не внимает. Говорили ведь, что нельзя приводить живых в Навь, а разве слушает кто? Ну ничего-ничего, теперь-то уму-разуму его быстро научат.

Ярослава шумно вздохнула, заставляя мужа обернуться.

– Я понимаю, что за каждый проступок расплачиваться надо, а Кирилла все же жалко. Он ведь счастье найти пытался.

– Когда ты успела такой понимающей стать? С чего вдруг защищать его удумала?

Игорь недоверчиво посмотрел на жену. Между ними всегда существовало полное взаимопонимание, и еще ни разу до этого она не отказывалась поддерживать его. Но вчера вечером Ярослава отмалчивалась и не присоединилась к бурному обсуждению виновного.

– Просто я думаю, что Кирилл очень одинок, а если вспомнить его печальную историю, то…

– А у кого тут нет печальной истории? – ядовито процедил водяной. – Мы все же в мире мертвецов, куда ни глянь – у каждого будет слезливая сказка про любовь, ненависть да месть.

Игорь отряхнул руки и присел рядом, любуясь, как проворно мелькали цветы в руках жены. Схватив охапку свежих трав, он тоже принялся на скорую руку плести венки, которые смогут придать сил его слугам.

– Я помню, спасибо, – недовольно проговорила Ярослава. – Просто мне понятно, почему Кирилл повел себя именно так: жажда признания и понимания. У нас с тобой были мы, Баба-Яга пришла сюда вслед за Кощеем, но сколько тут существует неприкаянных душ? Одиночество – разрушительное чувство, и каждый хотел бы от него избавиться, так что я не стану осуждать Кирилла за это. Однако ты прав: его желания привели к страшной катастрофе, и неизвестно, чем все это обернется для нас. Поэтому я приказала вести ежедневный учет наших подопечных.

Игорь благодарно кивнул: он сам размышлял о подобном, но забыл, усиливая защитные чары пруда.

– Странно, конечно, что Змей привел сюда живую душу, заранее не рассказав ей ничего про Навь и свой облик, – продолжила русалка.

– Она бы его отвергла, – Игорь швырнул свой венок к уже готовым. – Как много найдется людей, способных легко принять то, что любимый – ужасное и проклятое чудище?

Между ними повисло горькое молчание, наполненное воспоминаниями. Бросив украдкой взгляд на Игоря, Ярослава осторожно протянула руку, переплетая их пальцы.

Благодаря чарам Пряхи судеб Игорь получил лик настоящего водяного: наполовину рыба, наполовину человек. Роста он был исполинского, хвост покрывала крепкая чешуя, а на кончиках плавников сверкали острые шипы. Некогда ясные голубые глаза заволокло мутной пеленой, на шее прорезались тонкие полоски жабр. Звание царя водяных обязывало Игоря следить за каждым водоемом в Нави и Яви и принимать под свое покровительство души, которые почили в воде. Целая свора русалок и утопленников окружала терем, стоящий на дне Зеркального пруда, и всегда была готова исполнить волю Игоря.

Однако каждый раз глядя на колдовской лик мужа, Ярослава невольно вздрагивала, вспоминая прошлое и страшные дни на дне озера, где ее утопили. Поэтому Игорь предпочитал скрывать новое лицо от любимой, за что она ему была благодарна.

– Интересно, отправят ли Лихо за Кириллом? – продолжила разговор Ярослава, уперев подбородок в согнутые колени.

От упоминания Лиха водяной нахмурился. Никто из обитателей Сумрачного леса не жаловал одноглазую великаншу – воплощение злого рока.

Согласно давнему преданию, каждый человек после смерти попадал на высший духовный суд, на котором решалась его судьба. За благодетельную жизнь душа могла отправиться в Правь – край гармонии и света. В Навь ссылали за грехи, преступления или проклятия. Морана старалась заботиться о каждом, кто обитал под ее покровительством, и, если было возможно, помогала раскаявшейся душе возродиться вновь. Последнее случалось крайне редко, посему под хмурым небом существовало великое множество упырей, оборотней, призраков, русалок и колдунов. Но если им всем разрешалось спокойно ютиться в Сумрачном лесу и даже иногда выбираться в Явь, то хуже всего приходилось тем, кого после суда у великого дуба утаскивала Лихо.