Сумеречный ветер

Окара проснулась, с удовольствием потянулась, но покачнулась и, не удержавшись, перевернулась в воздухе. Вскрикнув, она рухнула на пол.

– Где это я? – поднимаясь, с удивлением осмотрелась девушка.

Потерев ушибленную коленку, она потрогала подвешенную сетку, с которой свалилась. В большом полутемном помещении без окошек их было несколько, и все пустовали. Обстановкой служили несколько сундуков у стены да пара ведер в углу.

– Очнулась? – раздался безразличный голос Кеоны.

Окара быстро развернулась, встретилась взглядом с застывшей в дверях сестрой и насторожилась.

– Чего тебе? – посмотрела она свысока на Кеону. После клетки, куда ее упекла сестрица, воркория находилась не в лучшем расположении духа. – Какое тебе до меня дело? Доар пощадил меня. Уходи! Не хочу тебя видеть.

– Как заговорила, – резко заметила первая помощница и болезненно скривилась: – Я тоже от тебя не в восторге, но придется остаться. Капитан приказал присматривать за тобой. Пока бригантина Ио маячит на горизонте, будешь жить, как обычный сокет. – Кеона приблизилась к подвешенной сетке и добавила любезным тоном: – Забудешь о мягких перинах, будешь спать в гамаке, умываться на виду у сокетов, в свою очередь выносить ночное ведро, драить полы. Скребок принести?

– От тебя мне ничего не нужно, – гордо отказалась Окара, не собираясь впадать в панику на глазах сестры.

Полюбовавшись ужасом, который Окара, как ни старалась, не сумела скрыть, Кеона, откровенно насмехаясь, заявила:

– Но ты всегда можешь разорвать контракт с Доаром и уйти к Ио. Он жаждет заполучить тебя, сестренка. Не понимаю, зачем ты сопротивляешься? Стать наложницей второго по наследованию принца империи мечтает едва ли не каждая уважающая себя воркория. Шелка, украшения, особое положение при дворе, тем более Ио красив, страстен и богат.

– Почему ты не на корабле этого завидного благодетеля? – холодно поинтересовалась младшая Тоберон, не разрывая зрительного контакта. – Раз моральные унижения тебе по нраву, и ты считаешь, что быть королевской подстилкой увлекательно, тогда Ио составит тебе идеальную пару. – Кеона переменилась в лице, но Окара не дрогнув закончила: – Я не лишилась рассудка и никогда не вернусь на «Розовую жемчужину». Ио мне отвратителен, но ты, Кеона, можешь попытаться занять теплое местечко.

– Быть подстилкой принца для тебя, значит, не почетно, – разозлилась сестра, – а согревать постель капитана ты не против?!

Окара вздрогнула как от пощечины, но не позволила себе ни отступить, ни опустить глаз. Она смело смотрела на сестру.

– Конечно! Одно то, что ты желаешь оказаться на моем месте, уже делает должность личной помощницы самой почетной в империи!

Старшая Тоберон болезненно поморщилась и отступила на шаг. Ощущая небывалый подъем, Окара продолжила наступать на нее.

– У меня с капитаном подписан контракт на год, так что тебе, сестра, придется увидеть, как я заполучу то, что никогда не станет твоим. Я лишу тебя власти, стану для Доара большим, чем помощница! Заберу все твои полномочия, и тогда необходимость в тебе отпадет. Я лишу тебя возможности видеть того, ради кого ты готова переступить через родную сестру.

Слабость еще давала о себе знать, и Окара, быстро выдохнувшись, замолчала. Поражаясь самой себе, она посмотрела в потемневшие от бешенства и страха глаза Кеоны. Та, похоже, гадала, зачем она все это произнесла.

При мысли о том, что Доар мог услышать ее пламенную речь, щеки Окары опалил румянец. Она, по сути, призналась, что готова и дальше… э-э… добровольно и с удовольствием делить постель с бессмертным? Кажется, она сошла с ума… Или, оказавшись на краю гибели там, в клетке, что-то в девушке изменилось?

Вспомнилась магия, разметавшая алые ленты иссушающего артефакта и спасшая ей жизнь. Чья эта магия? Неужели?.. Быть такого не может! «Я разве что перышки могу в воздух поднимать», – успокоила себя Окара, но осадок сомнений остался.

– Тварь! – обретя дар речи, разъяренно выкрикнула Кеона. – Да ты и дня не продержишься на моем месте. Из такой неженки и дрянного сокета не получится!

Окара дернула уголком рта и снисходительно протянула:

– Уверена? Спорим, я продержусь до отбытия Ио?

Кеона расхохоталась, но тут же осеклась и подступила к сестре:

– Спорим! – Она плюнула на свою ладонь, будто рядовой сокет, и протянула руку. – Когда ты проиграешь, покинешь «Сумеречный ветер» и забудешь о Доаре.

Окара с неприязнью посмотрела на влажную ладонь девушки и брезгливо плюнула на свою.

– Если я выиграю, то ты покинешь «Сумеречный ветер» и забудешь о капитане!

Сестры впервые за долгое время пожали друг другу руки, однако впечатление портили полные ненависти взгляды, которыми они при этом обменялись. Кеона подалась ближе и вполголоса прошипела:

– Вымой полы на женской половине, сокет! И не забудь вынести ночные ведра.

– Не уверена, что ты справишься, – посочувствовала ей Окара и, наслаждаясь замешательством сестры, оживленно воскликнула: – На тебе дальняя часть комнаты и вторая половина ведер!