Сумеречный вор (ЛП)

– Да, накануне отборочных по району тренер расслабиться не дает.

Харуюки окутывал горячий пар, однако, будучи в футболке, рубашке и пиджаке, он весь настолько вспотел, что жара не чувствовал. Напротив, у него зубы чуть ли не стучали от мороза, продирающего по коже.

Если сейчас та ученица забавы ради откроет дверцу, большие проблемы ждут не только Харуюки, но и Тиюри. Хоть она и была первой жертвой подглядывания, ей грозит такое же наказание, как и ему.

– Эй, Ти, а у тебя там не слишком горячая вода? Парит просто страшно.

– А, мне просто нравится погорячее. И кровообращение стимулируется.

– О нет, ты говоришь совсем как моя бабушка.

Послышалось дружное «а-ха-ха-ха» сразу нескольких девчонок. Тиюри тоже рассмеялась, но Харуюки своей спиной, прижатой к ее, ощутил, что ее мускулистое тело слегка задрожало.

…Прости. Прости меня. Прости, пожалуйста. Я был идиотом. Если бы я не попытался влезть в нейролинкер в сумке, такого бы не случилось!

Так мысленно крича, Харуюки заскрежетал зубами – и тут.

Раздался скрип открываемой дверцы, и Харуюки от неожиданности вздрогнул.

Но это оказалась дверца соседней кабинки, куда вошла одна из тех девчонок. Потом раздались еще два звука открываемых-закрываемых дверей, а следом – шелест льющейся из душа воды.

Несколько секунд спустя Харуюки почувствовал, как Тиюри на мгновение отлипла от него – чтобы выглянуть наружу и проверить.

Тут же она юркнула обратно и, повернувшись к Харуюки лицом, одними губами произнесла: «Выметайся, быстро!»

Харуюки не дыша кивнул – он был не в силах даже поблагодарить Тиюри за смекалку – и неуклюже вывалился из кабинки.

Глядя только на выход, он заставил свое полускрюченное, непослушное тело сделать шаг, потом еще шаг. Если он сейчас упадет – или войдут еще девчонки…

От этих мыслей он едва не потерял сознание, но каким-то чудом его ноги все же не заплелись, и Харуюки сумел выбраться из комнаты. Пробежав коротким U-образным коридором, он очутился там, где были раздельные входы на мужскую и женскую половины, и, лишившись сил, привалился спиной к стене.

– …Засранец!..

Выругавшись, он поднял голову и метнулся к настоящей мужской душевой, вход в которую был напротив.

…Однако. В голубовато-серой комнате никого не было. И никаких признаков того, что кабинками кто-то пользуется. Скорей всего, к тому времени, когда Харуюки влез в женскую душевую, Номи уже ушел.

– …Дерьмооо, – простонал Харуюки и стукнул кулаком по стене.

Два часа спустя, в квартире семьи Курасима на 22 этаже, в комнате Тиюри.

Харуюки сидел на коленях, упершись лбом в пол.

– Прости меня, извини, облажался, ну прости, пожалуйста!!!

Он сам не знал, сколько раз уже произнес слова извинения, но все повторял и повторял.

Хозяйка комнаты, сидящая в своей школьной форме на кровати, скрестив руки, продолжала источать ауру убийства. С тех пор как она впустила Харуюки, явившегося извиняться, она не произнесла ни слова, однако это было еще страшнее.

То, что он натворил, было, конечно, ужасно – это Харуюки понимал. Но истинную глубину шока Тиюри, пожалуй, ни один человек мужского пола оценить не способен.

Ее абсолютно голое тело разглядывали в упор, с расстояния в метр, не больше.

Нет нужды говорить, что это куда большее преступление, чем вирус, который Такуму в прошлом году запустил в нейролинкер Тиюри. Это было совсем не то же самое, что совместные походы в баню, когда они были маленькими. Да, с тех пор все изменилось. Изящная ключица, четкая линия грудных мышц, соединяющих плечо с грудью, а под ними неожиданно большие белые –

– …Вспоминаешь, да?

Эти внезапные тихие слова заставили Харуюки подскочить на сантиметр вверх, не меняя коленопреклоненной позы.

– Нет, я не вспоминаю, я ничего не помню!

– Врешь, у тебя все уши красные. Хочу предупредить: если ты будешь всякое странное воображать, то я, пока у тебя всю память не отшибет, в это самое… как его… а, да, будешь у меня нырять в «Безграничное нейтральное поле». На сто лет.

Харуюки опять подпрыгнул.

– Я, я не буду, не буду!

…Честно говоря, если Тиюри сейчас заставит Харуюки воспользоваться командой «Анлимитед бёрст» и потом будет час за ним следить, то там, внутри, пройдет сорок дней. И картина, хранящаяся у него в мозгу, изрядно затуманится.

Однако все это время за ним будут гоняться другие Бёрст-линкеры и «энеми», и, помимо потери памяти, он еще страшно вымотается; поэтому Харуюки отчаянно замотал головой.

– Я уже забыл, я суперзабыл!

– …Ладно, какое именно возмещение мне нужно от Хару, я еще как следует подумаю. А пока этот вопрос отложим.

В очередной раз фыркнув, Тиюри запустила Харуюки в голову чем-то мягким. Подняв глаза, он увидел, чем именно – большой подушкой.

– Можешь уже подняться с колен, просто сядь.

– А… ага.

Кивнув, Харуюки подобрал подушку. Сперва ему показалось, что это слон, но нос оказался коротким, зато ног было три пары, то есть шесть штук.

– Это, это что?

– Тихоходка. Самое сильное живое существо на Земле… Так, не отвлекайся! Ты говорил, что залез в женский душ из-за вируса, а подсунул его тебе какой-то тип по фамилии Номи… это правда?