Сумерки

Лавр Корнилов, возможно, острее ощущал грядущую угрозу со стороны большевиков, ведущих на фронте активную агитацию за немедленное окончание войны, разлагая тем самым армию. Корнилову претила двусмысленная позиция Керенского, его виляние политическим хвостом. С точки зрения судеб российской демократии, Корнилов, конечно, не был оптимальным выбором, но гораздо предпочтительнее, чем Ленин. Еще до назначения Главнокомандующим Корнилов говорил: «Пора немецких ставленников и шпионов во главе с Лениным повесить, а Совет рабочих и солдатских депутатов разогнать, да разогнать так, чтобы он нигде не собирался», и добавил, что «против Временного правительства я не собираюсь выступать».

Сложившуюся тогда обстановку достаточно точно обрисовал английский посол Д. Бьюкенен: «Керенский же, у которого за последнее время несколько вскружилась голова и которого в насмешку прозвали «маленьким Наполеоном», старался изо всех сил усвоить себе свою новую роль, принимая некоторые позы, излюбленные Наполеоном, заставив стоять возле себя в течение всего совещания двух своих адъютантов. Керенский и Корнилов, мне кажется, не очень любят друг друга, но наша главная гарантия заключается в том, что ни один из них по крайней мере в настоящее время не может обойтись без другого. Керенский не может рассчитывать на восстановление военной мощи без Корнилова, который представляет собой единственного человека, способного взять в свои руки армию. В то же время Корнилов не может обойтись без Керенского, который, несмотря на убывающую популярность, представляет собой человека, который с наилучшим успехом может говорить с массами и заставить их согласиться с энергичными мерами, которые должны быть проведены в тылу, если армии придется проделать четвертую зимнюю компанию».

Однако события пошли по другому сценарию — катастрофическому для России.

К концу августа напряжение достигло кульминации. Корнилов отдает приказ войскам двигаться к Петрограду, чтобы избавить страну от большевистской угрозы. Керенский испугался за себя и объявил о том, что Корнилов является государственным изменником, а потому он требует передать обязанности Главнокомандующего генералу Лукомскому. В ответ Лукомский пишет: «Остановить начавшееся с вашего одобрения дело невозможно… Ради спасения России Вам необходимо идти с генералом Корниловым… Смещение генерала Корнилова поведет за собой ужасы, которых Россия еще не переживала… Не считаю возможным принимать должность от генерала Корнилова».

В эти трагические дни Керенский сыграл мрачную роль. Во время большевистского мятежа в июле 1917 года он проявил известную решительность, опираясь при этом на широкие круги общественности и Советы, подавив мятеж и объявив Ленина государственным изменником, что было юридически и фактически обосновано. В конце августа он сначала заигрывает с Корниловым, а затем изменяет ему и бросается к большевикам.

Что касается «измены», в которой Керенский обвинил Корнилова, то последний сам достаточно убедительно проясняет этот вопрос. В своей ответной телеграмме он пишет:

«Телеграмма Министра Председателя за № 4163 во всей своей первой части является сплошной ложью: я не посылал члена Государственной Думы Владимира Львова к Временному Правительству, а он приехал ко мне как посланец Министра Председателя. Тому свидетель член Государственной Думы Алексей Аладьин. Таким образом, свершилась великая провокация, которая ставит на карту судьбу отечества. Русские люди! Великая Родина наша умирает. Близок час кончины. Вынужденный выступить открыто — я, генерал Корнилов, заявляю, что Временное Правительство, под давлением большевистского большинства советов, действует в полном согласии с планами германского генерального штаба и, одновременно с предстоящей высадкой вражеских сил на Рижском побережье, убивает армию и потрясает страну внутри.