Сумерки

3 марта 1918 года в 5 часов 30 минут в Брест-Литовске был подписан сепаратный мир с Германией, наиболее ярко отразивший предательство Лениным интересов России. Но как ни нагл и самоуверен был Ленин, ему все же пришлось выкручиваться, оправдываться. Увиливая от обвинений в антипатриотизме, Ленин объявляет патриотизм предательством, буржуазным предрассудком. На собрании партийных работников Москвы 27 ноября 1918 года Ленин признал, что «наша революция боролась с патриотизмом. Нам пришлось в эпоху Брестского мира идти против патриотизма. Мы говорили: если ты социалист, так ты должен все свои патриотические чувства принести в жертву во имя международной революции». «Пролетариат, — говорил Ленин, — не может любить того, чего у него нет. У пролетариата нет отечества!»

Вот так и появилась власть, открывшая эпоху массового террора в России. Не успели высохнуть чернила на декрете

о провозглашении новой власти, как Дзержинский заявил, что большевики призваны историей направлять и руководить ненавистью и местью. На другой день, 10 ноября, состоялось заседание Петроградского военно-революционного комитета, где было решено «вести более энергичную, более активную борьбу против врагов народа». Обратите внимание: «врагов народа».

Итак, в первые же три дня контрреволюции были провозглашены три стратегические программы власти: программа «Ненависть», программа «Месть», программа «Враги народа». Прошел всего месяц после переворота, и 11 декабря правительство придало понятию «враг народа» официальный статус. «В полном осознании огромной ответственности, которая ложится сейчас на Советскую власть за судьбу народа и революции, Совет Народных Комиссаров объявляет кадетскую партию… партией врагов народа». Декрет был подписан Лениным.

20 декабря 1917 года Совнарком создает карательно-тер- рористическую организацию — ВЧК (Всероссийскую Чрезвычайную Комиссию). Ей были приданы прежде всего политические функции. Роман Гуль отмечал: «…Дзержинский занес над Россией «революционный меч». По невероятности числа погибших от коммунистического террора «октябрьский Фукье-Тенвиль» превзошел и якобинцев, и испанскую инквизицию, и терроры всех реакций. Связав с именем Дзержинского страшное лихолетие своей истории, Россия надолго облилась кровью».

В августе 1918 года Дзержинский обращается к «рабочему классу». В нем сказано: «Пусть рабочий класс раздавит массовым террором гидру контрреволюции!.. Пусть враги рабочего класса знают, что каждый, кто осмелится на малейшую пропаганду против Советской власти, будет немедленно арестован и заключен в концентрационный лагерь!» Вслед за обращением Дзержинского последовала телеграмма в местные органы ЧК его заместителя Петровского. В этой телеграмме он пишет, что, несмотря на все указания, настоящего массового террора не организовано. Он предлагает всех подозрительных, всех, хоть в чем-то замешанных, арестовывать и расстреливать. И далее: «Ни малейших колебаний, ни малейшей нерешительности в применении массового террора».

Если Робеспьер объявлял террор добродетелью, то большевики — «социалистическим гуманизмом». В сентябре 1918 года Г. Зиновьев писал: «Чтобы успешно бороться с нашими врагами, мы должны иметь собственный социалистический гуманизм. Мы должны завоевать на нашу сторону 90 из 100 миллионов жителей России под Советской властью. Что же касается остальных, нам нечего им сказать, они должны быть уничтожены». Итак, социалистический гуманизм — уничтожить десять миллионов человек из ста — каждого десятого. На III Всероссийском съезде Советов (10–18 января

1918 г.) известный матрос Железняков заявил, что «Большевики готовы расстрелять не только 10.000, но и миллион народа, чтобы сокрушить всякую оппозицию». Таким образом была определена стратегическая линия, которую потом продолжил Сталин убийством десятков миллионов граждан Советского Союза. Зиновьев и другие «гуманисты» тоже были расстреляны.