Сумерки

Я не ответила, встала на четвереньки и поползла по направлению к другой двери.

Он мгновенно оказался рядом и со всего размаху наступил мне на ногу. Я услышала тошнотворный треск раньше, чем почувствовала боль, и не смогла сдержать пронзительный крик. Я выгнулась, пытаясь дотянуться до раны, а мучитель с улыбкой возвышался надо мной.

— Как насчёт последней просьбы умирающего? — ласково спросил он и пнул сломанную ногу. Раздался душераздирающий вопль, и я в ужасе осознала, что кричу я сама.

— Может быть, лучше попросишь Эдварда отомстить? — подсказал он.

— Нет! — прохрипела я. — Нет, Эдвард, не надо, — страшный удар в лицо отбросил меня обратно к разбитому зеркалу.

Новая боль заставила меня забыть про ногу — осколок стекла вонзился в кожу на голове, и по волосам с устрашающей скоростью потекла тёплая влага. Я чувствовала, как она впитывается в ткань рубашки и капает на деревянный пол. Желудок скрутило от запаха.

Сквозь тошноту и головокружение я заметила нечто, давшее мне последнюю крупицу надежды. В его прежде спокойных глазах загорелось неконтролируемое желание. Кровь — алый поток, заливающий мою рубашку и пол — пробудила в нём острую жажду. Все прежние намерения были забыты — он едва сдерживал себя.

«Пусть же это произойдёт быстро», — взмолилась я, пока жизнь вытекала из тела. Веки медленно смыкались.

Словно из-под толщи воды я услышала финальный рык охотника. Перед глазами возник длинный тоннель, и по нему ко мне приближалась мрачная тень. Последним усилием я инстинктивно прикрыла лицо рукой. Глаза закрылись, и тёмные волны повлекли меня за собой.

23. Ангел

Я грезила, уносимая течением.

Погружаясь в мрачные глубины, я услышала самый блаженный из звуков, какие могло сотворить моё воображение — прекрасный, дарящий надежду и одновременно жуткий. Иной рык — глубокий, дикий рёв, в котором бушевал гнев. В поднятой руке полыхнула острая боль, почти вытолкнувшая меня на поверхность, но я не могла отыскать путь, не могла открыть глаза.

А потом поняла, что пришла смерть.

Потому что сквозь толщу воды пробивался голос ангела, звавший меня по имени и манивший в тот единственный рай, которого я желала.

— Нет, Белла, нет! — в ужасе кричал ангел.

Одновременно с этими долгожданными звуками донеслись и другие: злобное басовитое рычание, отвратительный резкий треск, внезапно оборвавшийся визг. Мозг попытался защититься — я сосредоточилась на голосе ангела.

— Белла, пожалуйста! Белла, услышь меня, пожалуйста, пожалуйста, Белла, умоляю! — заклинал он.

«Да», — хотелось сказать мне. — «Всё, что попросишь». Но я не чувствовала собственные губы.

— Карлайл, — позвал ангел, и отчаяние звенело в дивном голосе. — Белла, Белла, нет, пожалуйста, нет, нет, — бесслёзные прерывистые рыдания.

Ангелам не следует плакать, это неправильно. Я попыталась найти его, убедить, что всё хорошо, но не было дыхания — душила глубокая вода.

Мучительно сдавило голову — моя рана. Сознание возвращалось, и я разом почувствовала всё своё изломанное тело, каждую его болезненную точку. Я закричала, и, хватая ртом воздух, вырвалась из омута.

— Белла! — плакал ангел.

— Потеряла много крови, но порез на голове неглубокий, — проинформировал спокойный голос. — Осторожнее с ногой — перелом.

Ангел яростно взвыл.

Закололо в боку. Наверное, это всё-таки не рай — там не может быть столько боли.

— И, думаю, несколько рёбер, — продолжал уверенный голос.

И тут прорезалась боль в руке — горячая и острая, затмившая все остальные.

Кто-то жёг меня.

— Эдвард, — выговорила я, но так глухо и медленно, что не понимала саму себя.

— Белла, всё будет хорошо. Ты слышишь меня, Белла? Я люблю тебя.

— Эдвард, — на этот раз немного более отчётливо.

— Да, я здесь.

— Больно, — проскулила я.

— Я знаю, Белла, знаю, — и затем в сторону, страдальчески: — Ты можешь что-нибудь сделать?

— Подай, пожалуйста, мою сумку. Задержи дыхание, Элис, это поможет, — пообещал Карлайл.

— Элис? — охнула я.

— Да, она здесь, она знала, где тебя искать.

— Рука болит.

— Я знаю, Белла. Карлайл даст тебе что-нибудь, и это пройдёт.

— Рука горит! — закричала я, наконец, прорываясь сквозь остатки мрака и медленно открывая глаза. Я не видела Эдварда — что-то тёмное и теплое застилало зрение. Неужели никто не замечает пламени?!

— Белла? — испуганно спросил Эдвард.

— Огонь! Кто-нибудь, потушите огонь! — завопила я.

— Карлайл! Её рука!

— Он её укусил, — потрясённо воскликнул Карлайл.

Эдвард затаил дыхание.

— Эдвард, ты должен это принять, — произнесла Элис где-то рядом со мной. Холодные пальцы стёрли влагу у меня под глазами.

— Нет! — прорычал он.

— Элис, — застонала я.

— Возможно, шанс есть, — сказал Карлайл.

— Какой? — взмолился Эдвард.

— Попробуй высосать яд. Рана довольно чистая, — пока Карлайл говорил, я снова ощутила пульсирующую боль в голове, на время отступившую перед пожаром в руке.

— Это поможет? — напряжённо спросила Элис.

— Не уверен, — ответил Карлайл. — Но мы должны поторопиться.

— Карлайл, я… — нерешительно произнёс Эдвард, — я не знаю, смогу ли… — в чарующем голосе снова звучало страдание.