Сумерки

– Остановиться было невозможно, — прошептал он. — Невозможно. Но я это сделал, — он, наконец, посмотрел на меня и улыбнулся. — Я действительно тебя люблю.

— И как тебе мой вкус? Так же, как запах? — я улыбнулась в ответ, отчего немедленно заболело лицо.

— Даже лучше. Лучше, чем я мог представить.

— Прости.

Он закатил глаза.

— Из всего, за что тебе следовало бы просить прощения…

— А за что я должна просить прощения?

— За то, что едва не покинула меня навсегда.

— Прости, — повторила я.

— Я понимаю, почему ты так поступила, — успокаивающе ответил он. — И всё же это было неразумно. Тебе нужно было дождаться меня и всё рассказать.

— Ты бы меня не отпустил.

— Да, — хмуро согласился он. — Не отпустил бы.

В этот момент нахлынули неприятные воспоминания, и я вздрогнула.

— Белла, что с тобой? — тотчас встревожился он.

— Что произошло с Джеймсом?

— После того, как я оторвал его от тебя, им занялись Эмметт и Джаспер, — в голосе его явственно звучала досада.

— Я не заметила там Эмметта и Джаспера, — удивилась я.

— Им пришлось уйти из танцзала — было слишком много крови.

— Но ты остался.

— Да, остался.

— И Элис, и Карлайл, — потрясённо сказала я.

— Знаешь, они тоже тебя любят.

Перед внутренним взором замелькали страшные образы, и мне пришло на память кое-что ещё.

– Элис видела запись?

– Да, — новый тон окрасил его голос — тон чистой, ничем не замутнённой ненависти.

– Она всё время была в темноте, поэтому ничего не помнит.

– Да. Теперь она это понимает, — голос звучал ровно, но лицо потемнело от ярости.

Я попыталась свободной рукой дотянуться до его щеки, но что-то мне помешало. Я взглянула на руку и обнаружила трубку от капельницы.

– Брр!

– Что? — спросил он, хоть немного отвлекаясь от мрачных мыслей.

– Игла, — пояснила я, стараясь не смотреть в ту сторону. Сосредоточилась взглядом на потрескавшемся потолке и сделала несколько глубоких вдохов и выдохов, стараясь не обращать внимания на боль в рёбрах.

— Иголки испугалась, — пробормотал он и покачал головой. — Угу, вампир-садист, собирающийся замучить её до смерти, это, конечно, мелочи. Она сбегает от друзей, чтобы с ним встретиться. А вот капельница…

Я закатила глаза. Впрочем, меня порадовало, что в его голосе больше нет боли. И я решила сменить тему.

– А ты почему здесь?

Он пристально посмотрел на меня, сначала в недоумении, на смену которому пришло страдание.

– Ты хочешь, чтобы я ушёл?

– Нет, — запротестовала я, ужаснувшись самой этой мысли. — Нет, в смысле, что вы сказали маме? Мне же нужно знать все подробности.

– О! — лоб его снова разгладился. — Я приехал в Финикс, чтобы образумить тебя и уговорить вернуться в Форкс, — в его широко раскрытых глазах светилась такая искренность, что я сама готова была ему поверить. — Ты согласилась со мной встретиться и приехала в отель, где остановились мы с Карлайлом и Элис. Естественно, я там был под его родительским присмотром, — добавил он с добродетельным видом. — Но ты поскользнулась на ступеньках по дороге в номер. Ну, и дальнейшее тебе известно. Впрочем, ты можешь и не помнить подробности. Вполне простительно в такой ситуации запутаться в деталях.

Я немного над этим поразмыслила.

— В этой версии есть слабые места. Например, отсутствие разбитых окон.

— На самом деле, нет. Элис здорово развлеклась, фабрикуя улики. Всё учтено и очень тщательно. Ты даже можешь судиться с отелем, если захочешь. Тебе не о чем беспокоиться, — он легонько погладил мою щёку. — Твоя единственная задача сейчас — выздоравливать.

Боль и расслабляющее действие лекарств были не настолько сильными, чтобы я не смогла отреагировать на его прикосновения. Равномерный до этого писк монитора стал прерывистым — теперь любой желающий мог послушать, как глупо ведёт себя моё сердце.

— Это начинает меня смущать, — буркнула я.

Он хмыкнул, в глазах его загорелась какая-то новая мысль.

— Хм, интересно…

Он медленно склонился ко мне, и монитор запищал в бешено ускоренном темпе. А когда я ощутила нежнейшее прикосновение холодных губ, писк и вовсе прекратился.

Он резко отшатнулся, приборы сообщили, что сердце моё снова бьётся, и тревога на его лице сменилась облегчением.

— Кажется, с этого дня мне следует быть ещё более осторожным с тобой, чем раньше, — нахмурился он.

— Погоди, я же тебя не поцеловала, — запротестовала я. — Не заставляй меня подниматься.

Он улыбнулся и наклонился, чтобы легонько прикоснуться своими губами к моим. Монитор пришёл в неистовство.

Но потом его губы напряглись, и он отстранился.

— Слышу, твоя мама возвращается, — усмехнулся он.

— Не уходи! — воскликнула я, охваченная необъяснимым приступом паники. Нельзя позволять ему скрыться из виду — он мог опять исчезнуть.

Он мгновенно прочитал ужас в моих глазах.

— Не уйду, — печально пообещал он и улыбнулся. — Пожалуй, я немного вздремну.

Он пересел с пластикового стула в бирюзовое кресло из кожзаменителя, стоявшее в изножье моей койки, облокотился на спинку, закрыл глаза и застыл в абсолютной неподвижности.

— Дышать не забывай, — насмешливо посоветовала я. Он глубоко вздохнул, не открывая глаз.