Сумерки

— Белла, ты ударилась головой и сама не знаешь, о чём говоришь, — в голосе появились язвительные нотки.

Теперь возмутилась я и посмотрела на него вызывающе.

— С моей головой всё в порядке.

— Что ты хочешь от меня, Белла?

— Я хочу знать правду, — сказала я. — Хочу знать, почему я лгу ради тебя.

— А как ты думаешь, что случилось? — спросил он со злостью.

Да он нападает на меня!

— Всё, что я знаю — тебя не было рядом со мной. Тайлер тоже тебя не видел, так что не говори мне, что я повредилась головой. Фургон должен был раздавить нас обоих, но не раздавил. И твои руки оставили вмятину на его боку. И на другой машине тоже вмятина. И ты не ранен. И фургон должен был раздробить мои ноги, но ты приподнял его, — я осознала, как безумно всё это звучит, и не смогла продолжать. Я была в таком бешенстве, что предчувствовала близкие слёзы и попыталась удержать их, стиснув зубы.

Он смотрел на меня недоверчиво, но на лице застыло настороженное выражение.

— Ты думаешь, я поднял фургон? — звучало так, словно он сомневается в моём душевном здоровье, но это только усилило мою подозрительность. Он был похож на опытного актёра, в совершенстве разыгрывавшего свою роль.

Я еле заметно кивнула.

— Ты знаешь, тебе никто не поверит, — голос звучал почти издевательски.

— Я не собираюсь никому рассказывать, — я произнесла каждое слово очень медленно, тщательно контролируя свой гнев.

На его лице промелькнуло изумление.

— Тогда какое всё это имеет значение?

— Это имеет значение для меня, — настаивала я. — Я не люблю лгать, так что у меня должна быть для этого веская причина.

— Ты не можешь просто поблагодарить меня и забыть об этом?

— Спасибо тебе, — я ждала, кипя от возмущения.

— Но ты не собираешься оставить всё как есть, не правда ли?

— Нет.

— В таком случае… Надеюсь, ты насладишься разочарованием сполна.

В молчании мы хмуро смотрели друг на друга. Я заговорила первой, пытаясь сосредоточиться — меня отвлекало его великолепное мертвенно бледное лицо. Я словно пыталась смутить ангела-разрушителя.

— Почему ты вообще вмешался? — спросила я бесстрастно.

Он помолчал, и на какой-то краткий миг на потрясающем лице мелькнуло выражение беззащитности, уязвимости.

— Я не знаю, — прошептал он, повернулся ко мне спиной и ушёл.

Я была так зла, что на несколько минут застыла неподвижно. А когда смогла идти, то медленно направилась к выходу в конце вестибюля.

Комната ожидания производила ещё более неприятное впечатление, чем я опасалась. Казалось, все, кого я знала в Форксе, собрались здесь и глазели на меня. Чарли бросился ко мне. Я подняла руки.

— Со мной всё в порядке, — заверила я угрюмо. Я всё еще была раздражена и не настроена на болтовню.

— Что сказал доктор?

— Доктор Каллен сказал, что я здорова и могу ехать домой, — я вздохнула. Майк, Эрик, Джессика — все были здесь и уже устремились в нашу сторону. — Поехали, — поторопила я.

Чарли положил мне руку на спину, почти не касаясь, и повёл к стеклянным дверям, на выход. Я смущенно помахала рукой друзьям, надеясь таким образом показать, что им не о чем больше волноваться. Садясь в патрульную машину, я испытала огромное облегчение — вот уж не ожидала, что дойду до такого.

Мы ехали молча. Я настолько погрузилась в свои мысли, что едва осознавала присутствие Чарли. Я была убеждена, что поведение Эдварда, там, в маленьком вестибюле, подтверждало все невероятные события, свидетелем которых я стала, и в которые всё ещё едва верила.

Когда мы подъехали к дому, Чарли, наконец, заговорил:

— Хмм, тебе нужно позвонить Рене, — он виновато понурил голову.

Я была потрясена.

— Ты позвонил маме?!

— Прости.

Выйдя из машины, я хлопнула дверцей немного сильнее, чем было необходимо.

Конечно, мама была в истерике. Мне пришлось раз тридцать сказать ей, что я чувствую себя хорошо, пока она не успокоилась. Она умоляла меня вернуться домой, забыв, что там никого нет. Но её мольбам было гораздо легче противостоять сейчас, когда я была поглощена загадкой, преподнесённой мне Эдвардом. И ещё более одержима им самим. Глупо, глупо, глупо. Я не стремилась покинуть Форкс, как следовало бы, как сделал бы любой нормальный, здравомыслящий человек.

Я решила отправиться в постель как можно раньше. Чарли тревожно наблюдал за мной, и это действовало на нервы. По дороге в спальню я захватила в ванной три таблетки тайленола. Они помогли, боль уменьшилась, и я соскользнула в сон.

В эту ночь мне впервые приснился Эдвард Каллен.

4. Приглашения

В моём сновидении было очень темно, лишь кожа Эдварда, казалось, излучала тусклое свечение. Я не видела его лица, только спину, и он уходил, оставляя меня в темноте. Как быстро я ни бежала за ним — не могла догнать. Как громко я ни кричала — он не оглянулся. Измученная, я проснулась посреди ночи и долго не могла заснуть. И после он приходил в мои сны почти каждую ночь, но всегда оставался недосягаемым.

Месяц, который последовал за аварией, был беспокойным, тревожным и, прежде всего, дискомфортным.