Сумерки

Догорающие развалины родного села встретили его могильным безмолвием. Распростёртые трупы застыли в немом укоре. Ещё утром здесь цвела жизнь. Что не отбомбили самолёты, довершили танки с гаубицами. Пурга заносила следы варварских преступлений. Пепел смешивался со снегом, окрашивая местность в торфяные цвета. Дом Мальчика находился на другом конце села. Мать работала санитаркой и эвакуировалась с госпиталем в Москву ещё в начале ноября.

Мальчик старался быстрее оставить позади окружавший его кошмар. Он бежал без оглядки через безжизненные руины, плутая, чтобы немец отстал, и не понимая, что теперь делать. Мир его детства был принесён на алтарь войны. Смерть собрала знатный урожай. Исчезли знакомые с пелёнок улицы, уцелевшие дома полизывали языки пламени. На глазах Мальчика застывали слёзы, внутри кипела ярость.

На месте родной избы осталась чудом не упавшая труба каменной печи. Скудные пожитки уже погребло под слоем снега. Что он хотел здесь найти, Мальчик не знал. Ноги сами привели его сюда. Больше идти было некуда. Согревшееся бегом тело снова продрогло. Голод набирал голос. Он принял решение схорониться в подвале школы, а утром искать красноармейцев. Необязательно оплакивать отца на холоде. Мёртвым он не сможет помочь своей стране победить.

Немец перегородил ему дорогу, размахивая зажатой в руке гранатой, которую Мальчик ранее принял за нож.

– Verdammt, du Mistkerl! Jetzt ist es unser Land! Stalin hat dich verlassen! Es ist nutzlos, sich zu verteidigen![12]

Раздувшееся существо на спине немецкого солдата переливалось цветом морской волны. Мальчик видел море в книжных рисунках. Что бы там оно ни задумало, сейчас они с ней временно стали союзниками.

Он бросился бежать к центральной улице опустевшей деревни, ведущей к железнодорожному вокзалу. Взрыв гранаты сбил его с ног. В воздух метнулись комья мёрзлой земли. Рыхлый снег едва ли смягчил падение. Он упал на лопатки, скривившись от боли. С тёмного неба беспорядочно спускались снежинки. Звон в ушах заглушал остальные звуки. Солдат спешил к нему, снимая с ремня на этот раз настоящий нож.

Мальчик мотнул головой, прогоняя оцепенение. Он думал, что взрыв не причинил ему сильного вреда, пока не попробовал встать. Один из осколков всё-таки угодил в ногу. Теперь она непослушно болталась, не реагируя на призывы хозяина. Он поднялся на здоровой ноге и поскакал к чернеющему поблизости срубу колодца. Если выбирать из двух зол, то он согласен утопнуть, чем дожидаться, когда фашист перережет ему горло.

Прикрытый снегом лёд вероломно скользил. Мальчик ухватился за навес и перемахнул через брёвна в тот миг, когда нацистская сволочь поймала его за рукав пальто. Короткое падение в ночь увенчалось погружением в ледяную воду. Тонкая наледь не выдержала его веса. Раненая нога мучительно ныла, зимняя одежда тянула на дно.

Он стал захлёбываться, хватаясь руками за воздух. Пальцы нащупали щель между камней. Из последних сил ему удалось подтянуться и вдохнуть. Близкая к замерзанию температура воды не оставляла шансов выжить. Зубы отбивали предсмертную дробь. Он уже перестал чувствовать находившиеся в воде ноги.