Сумерки

— Бульон готов для панича. Можно подавать?

— Конечно, конечно, — засуетилась мать.

— Есть!.. пить… — подумал я. — Они ничего не понимают…

Я не сказал ни слова и тихо заплакал. Меня ласкали, меня спрашивали, а я всё сидел у окна, глядел на пустынную белую гору, которая молчаливо кивала мне буграми. Я сидел и думал и, как в сумерках, было смутно, тоскливо на душе. О жизнь, жизнь. Желанная, печальная загадка! О жизнь!..

[1]