Сумерки богов

И Диса не чувствовала себя чужой. Её будто приветствовала найденная здесь человечность. «Я жила так десятилетиями, – говорил ей дух Колгримы, – ты тоже сможешь».

Флоки за ее спиной удивлённо пробормотал:

– Не совсем то, что я ожидал.

– Да, – согласилась Диса. Она поставила лампу на стол рядом с кучей мусора, которая была похожа на кусочки головоломки. Сломанное веретено, старые потрескавшиеся ножны со сломанным кончиком, пучки трав и дубовый галл, которые надо перетереть. – Но мне подойдёт.

Диса повернулась. Она достала нож в ножнах из-за пояса, бросила на кровать и заметила, как пристально смотрит на неё Флоки из дверного проёма, сведя брови.

– Что случилось?

– Сначала ты. И, кстати, твой отец хочет, чтобы Лауфея грела тебе постель.

– Пусть этот старый пьяница катится к бесам, – выругался Флоки с такой злобой, какую Диса никогда от него не слышала.

– Хрут сказал, ты хочешь вырваться из дома Хределя. Это правда?

Флоки потёр гладкий подбородок.

– Уже пора, будь я проклят! Он растит меня, чтобы через много лет я занял его место, но забывает, что мне нужно показать себя Вороньим гётам, чтобы они приняли меня как их ярла. Я попросил его благословения, чтобы отправиться за Рог с Эйриком Видаррсоном и его братом Ульфом. Может, даже дойти до Эйдара и сразиться с данами. Но он отказался. Я подарил ему восемнадцать лет, Диса. Пора идти своим путём.

– Ну так иди, – ответила та. – Сделай себе имя и возвращайся в Храфнхауг в ирландском золоте и с легендами морских дьяволов. Если он не женит тебя на Лауфее, мне нужен будет любовник.

– Ты приказываешь мне как жрица Человека в плаще?

– Как твой друг, придурок.

Флоки замолчал, его тёмные глаза отразили зловещий свет небес, когда он взглянул на дверь.

– Может, ты и права. Теперь твоя очередь. Что случилось?

Диса сжала кулак и почувствовала боль в побитых костяшках; она сделала так трижды, сосредоточившись на работе мышц и сухожилий, на ранениях после драки с Гримниром. Она вытерла чёрную кровь на кусочке кожи между средним и безымянным пальцами.

– Я пришла к нему, – медленно проговорила Диса. – Я пришла к Человеку в плаще со злобой в сердце, готовая умереть, а не жить в рабстве. Я бросила ему вызов, рассердила. И когда он намеревался меня убить, я не струсила. Ты мне веришь?

– Ты всегда была похожа на мать, – ответил Флоки, облокачиваясь на косяк.

– Хотела бы я больше помнить о ней, – Диса села на край кровати. Затем взяла нож и наполовину вытащила лезвие из ножен.

– Он отдал мне его, Человек в плаще, после того как почти раскрошил череп. Сказал: «Каждой птичке нужны когти». Это моё. Так разойдётся моя слава. – Металл завизжал, когда снова потёрся о ножны. – Но я должна играть свою роль.

– Ты будто не уверена.

Диса подняла взгляд.

– Нет, я уверена. Просто… – Она попыталась найти слова, чтобы объяснить свои чувства, но не нарушить клятву. Наконец она указала на скрытое прибежище Колгримы. – Как думаешь, почему Колгрима скрывала это место? Почему никому не позволяла увидеть что-то за грозной маской – то, что она была женщиной из плоти и крови за чёрным саваном ведьмы?

– Чтобы производить впечатление, – сказал Флоки. – Её имя зазвучало из-за слухов о колдовстве.

– Но это не всё, – согласилась Диса, а потом подняла взгляд. – А что, если у меня этого нет? Что, если я подобна этим ножнам, пустым и бесполезным, если не заполнить их железом и кровью битвы?

Но Флоки лишь хмыкнул. Он сделал два шага в маленький дом, обхватил голову Дисы руками и поцеловал её со всей страстью человека, которому уготовлен путь. Человека, которому нужно было далеко идти, но кто-то уже ждал его у очага.

– И ты ещё зовёшь меня идиотом, – сказал он, отступая к двери. – Какая же ты зануда. Если дать тебе всё, о чём ты мечтала с пелёнок, ты всё равно найдёшь способ пострадать. А я отправлюсь в Эйдар, Ирландию и Вальхаллу. Когда мы увидимся в следующий раз, я буду стоять на корабле из золота!

Диса не заплакала. Она улыбнулась.

– Я просто хочу увидеть тебя с бородой, придурок.

Флоки закатил глаза к небесам. Зловещий свет потух, не оставляя ничего, кроме несущихся косяков из облаков и яркой выпуклой луны. Юноша подмигнул и закрыл за собой дверь.

Диса услышала, как его шаги затихли в ночи, потерявшись где-то в районе безмолвной кузницы Кьяртана Сигурдсона. Она села на край кровати. У неё болело лицо. Зрение затуманилось; она зевнула, посмотрела на холодный очаг с поленьями и растопкой, ожидающими лишь искры от удара кремня о сталь. Девушка знала, что надо встать и разжечь огонь, но усталость так глубоко вонзила в неё свои когти, что она едва могла пошевелиться. Дисе кое-как удалось сбросить с себя ботинки, а потом зарыться под меха, покрывавшие кровать, – меха, которые слабо пахли старыми травами и пылью. И пока она уплывала в спокойный сон, схватила рукоять своего ножа и заключила его в любовные объятия.

После этого Диса Дагрунсдоттир провалилась в небытие.

6