Сумерки Богов (СИ)

Игла под аккомпанемент его слов бешено закрутилась на ртутной лужице, вдруг замерла в одном положении, хищно дрожа.  Еще миг - и она субмариной ушла в плотную, блестящую глубину. Михаил Иванович проговорил еще запорные слова и перевел дух. Он знал, что дар Чорнобожича ушел по назначению, найдя своего избранника хотя бы и на другом конце света.

Тогда же. Под Пермью. Река Нижняя Мулянка. Гляденовская гора.

- Ты смотри, она прямо в мешке снеслась.  - Проговорил Антон, доставая из мешка, как фокусник из шляпы, сперва связанную курицу, а затем - яйцо. Курицу он аккуратно положил на утоптанную, обожжённую глиняную площадку, которую только что очистил от наваленного на нее лесного мусора.  Площадка была ровной, твердой, оборудована неглубокой канавкой, идущей от середины к краю под небольшим наклоном. Разглядывая яйцо, Антон передал пустой мешок Магомеду, который машинально взял его в руки.

- Ай, билят! - Вскрикнул он, бросая мешок.

- Что такое, что случилось, братан?

- Укололся! Шило какое-то в мешке лежит или еще что!

- Откуда там шилу взяться? - Удивился Антон, поднимая мешок и перетряхивая его.  - А, во! Смотри, сука, здоровая какая! Как она здесь оказалась?

На ладони у Антона лежала длинная иголка.

Магомед выругался, обвязал уколотый до крови палец платком.  Антон пожал плечами, неизвестно для каких целей, из баловства, воткнул иголку в яйцо и зашвырнул его далеко в темноту.

- Ладно. До свадьбы заживет. Дома хлоргексидинчиком протрем.  Давай ближе к делу.

Антон наклонился к курице, достал из кармана складной нож и мигом оттяпал ей голову. По площадке потекла кровь, собираясь в канавку.

- Бежит речка рудяная, кровяная, - зачастил Антон. - Речка бурливая, шумливая. Черт ту речку положил, навье царство отделил. Стою я на бережку высоком, на мысистом, на кручистом. Бережок валом обложен, городом огорожен. Унеси, река, чары темные, наузы Кощные, присухи навии. Уходи прочь духи беспутныя, нечистыя. Уходи туда, где Солнце не светит, Мать-Земля не родит, в Чорнобожие Пекло.  Иди, где лежишь, где зубы не размыкаются, рты не раскрываются, очами не глядят, где отпетые спят. Там слав Богам не поют, правых слов не рекут. Там тебе, навь, лежать, Судного дня ждать-пождать. Могилы твои зарыты, гробы закрыты, гвозди в них все до единого забиты. А с нами Господень Крест, Дух Святой, Воинство небесное, все святые и угодники.  С нами Марк, Лука, Иоанн, Матфей - евангелисты святые, да Михаил, Гавриил, архангелы небесные и с ними великий Георгий Победоносец.  Аминь!

Антон закончил чтение, очнулся. Его привлек хрип и судорожный кашель. Магомед бился и корчился на земле. Изо рта его шла кровавая пена.

-Э, братан, ты чего!

- Аххр! - Хрипел Мага, с хрипом этим, натужно, не своим голосом выталкивая из себя страшные речи. - Чернобог, Кащей, Люцифер, Астарот, Сатана, Вельзевул! Всех вас вызываю, выкликаю, выговариваю! В ноги падаю, слезно прошу: проведите вы меня меж столбами заветными, столбами запретными, по ту сторону жизни, где лежит тайна сна мертвого, сна живого. Там вороны черные клюют очи стылые, пьют кровь холодную. Стоит там изба-монастырь, по углам ее четыре коня, сидят на них четыре царя. Первый конь бел, второй рыж, третий ворон, остатний блед. Имя царям Мор, Пал, Глад, Смерть. В избе-монастыре введите меня в келию тайную, поставьте пред свечу черную, посеред четырех коней, четырех царей.  Одарят меня цари дарами великими, напоят из чаши неупиваемой, на Владычный престол возведут, сидеть мне на том престоле довеку.     

- Э! Э! чур с тобой! Ты че моросишь?! - Антон принялся хлопать Магомеда по щекам, трясти его. - Корней, сука, ты где? Че происходит?!

Но Корнелиус не откликался, видимо, уже полностью загнанный в закопанную бутылку, к которой он был тесно привязан уже с самого начала ритуала создания гомункулуса.

Антон заметался, не зная, что делать, лихорадочно захлопал себя по карманам.

- Есть!  - Он достал из кармана бутылочку пищевого кунжутного масла, купленную им  в "Золотом павлине"  - индийском магазине на улице Ленина.

- Намаскар, Джай ки Кришна!  - Вскричал он, лихорадочно скручивая пробку и щедро натирая маслом ладони. - Прими это жертвенное возлияние!

Антон вылил остатки масла на лицо и голову Магомеда.

- Останови, о Кешава, возомнившего о себе колдуна! О высший, Джанардана! Вкуси масло сезама и заставь взвыть колдуна, кимидина! Пусть корчится колдун, пожирающий гной кимидин! Убей дасью, о Васудева, тот, кто владеет луком Шарнгой! Спали его волосы и выжги глаза, пусть он громко объявит себя своим плачем. Я лью тайлам в твою честь, о Кришна!  Свяжи колдуна, приволоки его на аркане, размозжи ему голову, Великий Слон!