Сумерки человечества

Открыв один ящик, я обнаружил так автоматы АЕК, аккуратно упакованные в промасленную ветошь, уже заряженные и готовые к использованию. Достань, протри и можно стрелять. В другом, как снесенные яйца, лежали осколочные гранаты РГД. В третьем стопками, в пластиковых пакетах лежала униформа какого-то ЧОПа, черная, с подогнанными под одежду бронежилетами и разгрузниками. В другом уже армейская форма, только явно не русской армии. И везде один и тот же значок, где наспех нарисованный, где с любовью вышитый. Одно и то же изображение тигриной головы. Спецназовцы ходили между ящиками, выражая свое удивление находками. Существовало негласное правило, по которому нашедший что-либо, не указанное в поставленной задаче, мог присвоить понравившуюся вещь себе, если только она не несла угрозы для остальных членов отряда и всего анклава. Такое распространялось и на оружие и снаряжение. Только брать надо было лично для себя, инче могли возникнуть вполне закономерные возражения, что это уже не трофей, а разграбление, с чем военные расправлялись тоже очень быстро. И все же я не удержался и забрал себе один АЕК, превосходивший по возможностям даже мой АК-103. Патроны были под него стандартные, которые у меня еще оставались. И все же я по-новому забил уже полупустые карманы разгрузника новыми магазинами, полностью заряженными и готовыми к употреблению. Если верить маркировкам, они так и хранились, готовые в любой момент быть переданными наверх, к часовым, державшим оборону против мертвецов. Вообще, очень удобно, если на посту, на одном месте.

Расстрелял магазин, бросил на пол, сунул руку в ящик, достал новый и снова можно стрелять. А вот в другом ящике я нашел истинно царский для меня подарок, о котором я даже и думать забыл. Высокие, песочного цвета ботинки, двадцать четыре дырки, доходящие до колена, с толстой подошвой, но все же не дотягивающие до платформы. Отдельно укреплены металлическими нашивками, и набойками на подошве. На правом ботинке даже были сделаны ножны для ножа. Его самого не было, но найти подходящее лезвие было не проблемой, если вспомнить, сколько таких мы увезли из магазина. Не удержавшись, я там же и переобулся, бросив уже разношенные, вымазанные в грязи и крови берцы на пол. Новая обувка чуть жала в районе пальцев, но в остальном все было просто великолепно. Повесив Ак-103 за спину и взяв в руки новенький «Абакан», еще даже пахнущий смазкой, прошелся взад и вперед около ящика, с удовольствием цокая языком. Ведь на самом деле, как мало приятных мелочей осталось в нашей жизни. Вот только такие подарки, и то заслуженные чужой кровью, и остались радовать нас своим неожиданным появлением.

- Хватит, ребята! – раздалась команда, прозвеневшая под потолком как удар гонга. Командир, обходя своих людей, по пути делал мелкие замечания по поводу внешнего вида и новых трофеев, которыми разжились почти все.

Дойдя до меня, он быстро окинул взглядом новый автомат и брошенные в угол берцы, одобрительно кивнул, а потом вернулся к делам насущным, – Пора выходить. Прохор, найди людей, чтобы вывезти все это добро отсюда, незачем ему тут пылится. Лучше сразу мародерам скажи, у них грузовики вместительные, да и людей пусть они же и присылают. А нам пора выходить, гнездо добить надо.

Под гнездом он подразумевал остатки банды, засевшей в соборе. Теперь уже даже самим военным подрывать его было жалко, потому что и так весь

Кремль был под их контролем. Засевшие в Успенском соборе бандиты были зажаты и не опаснее, чем насморк. Стрелять они почти не стреляли, экономили патроны, но и внутрь пройти тоже не давали, держа единственный вход под прицельным перекрестным огнем. Несколько отрядов военных блокировали собор и не давали бандитам высунуться, но мера эта была чисто временной. Оставаться в Кремле, едва ли не в само центре замертвяченного города, без проверенных путей подвоза припасов и подкреплений, среди полуразрушенных укреплений, большую часть которых к тому же мертвецы уже захватили, было бессмысленно. Только и оставлять здесь бандитов не тронутыми тоже было нельзя. Они вполне могли перерасти в какую-нибудь полудикарскую орду, вооруженную и крайне опасную, терроризирующую ближайшие дороги, на большее они уже не были способны.

Попытки переговоров тоже успехом не увенчались. На любой призыв перейти к диалогу, окопавшиеся отвечали автоматическим огнем. Сколько их там, и что могли припрятать, было не известно, а воевать неизвестно против чего никто не любил, это всегда грозило крайне неприятными поворотами ленты событий, начинавшейся раскручиваться в произвольном порядке, круша все проверенные планы.