Сумерки человечества

В старом дереве были такие дыры, что в некоторые взрослый человек без труда просунул бы голову. За ним, похоже, и держали пленников. Я огляделся. Двое из солдат встали рядом с постепенно растущей кучей оружия, а третий, подобрав РПК из той же кучи, занял позицию рядом с дверью, следя а тем, как бандиты выкладывают оружие. Внутри их еще оставалось человек десять, не считая убитых и нескольких тяжелораненых, не способных самостоятельно двигаться. Раненные, замотанные в быстро намокающие кровью бинты, казалось, ни на что не реагировали, тихо стоная и полностью погрузившихся в мир собственной боли. Почти все, без современной медицинской помощи, не проживут и до следующего вечера. И я сомневался, что даже если военные и согласятся тратить на них лекарства, найдутся достаточно опытные врачи, что сумеют их вылечить.

Почти все врачи погибли еще в первый день катастрофы, когда зомби начали пробуждаться. И в первую очередь это должно было происходить в больницах и поликлиниках, куда приходили или доставляли покусанных или, как тогда считалось, обезумевших людей. Первыми гибли именно те, кто пытался оказать помощь уже обреченным людям. Даже сейчас не у всех появился вполне здоровый цинизм, связанный с трупами людей. Контроль делал каждый, кто не хотел, чтобы бывший друг или родственник неожиданно воскрес, превратившись в злобный ходячий труп. И все равно тела продолжали хоронить, даже в спешке, не думая о том, что мертвецы все равно их отроют и сожрут. Легче было сжигать, до такого состояния, что даже мертвец не найдет в них ничего съедобного, только слишком другая у нас была культура, не привыкли мы так поступать с мертвыми. Даже я сам не могу по-другому. Это ведь самый настоящий ритуал прощания и памяти, пусть даже мир и рухнул. Да и не только возможность дышать делает нас людьми…

Задумавшись, я даже не сразу заметил, что бандитов в соборе почти не осталось. Кроме того, кто уже сдавал военным оружие, у ближайшей ко мне колонны сидели двое, баюкая на руках автоматы и явно не желая расставаться с ними. И их ненавидящий взгляд, уткнувшийся мне в спину, стал почти осязаемым, когда я обратил на них внимание, не реагировать на него было себе же хуже. Кто знает, может сейчас взбредет одному из них погибнуть геройской смертью, вместо того, чтобы гнить в постоянном заключении на положении бесправной рабочей силы, а ближайшим из тех, кто его победил, оказываюсь именно я. Даже делать ничего не надо, только чуть удобнее перехватить автомат и всадить мне очередь в спину. С такого расстояния даже слепой не промахнется. Поведя плечами, как бы сбрасывая с себя этот взгляд, я отошел обратно к солдатам, охранявшим оружие.

Снизу, по лестнице, как успел заметить, проходя мимо, поднимались еще несколько человек с белыми повязками на правой руке, на которых красовался красный крест. Значит, про пленников не один я помнил.

Вот, наконец, и эти двое поднялись и направились сдавать оружие. Бросили в общую кучу свои автоматы и пистолеты, подняли вверх руки и направились к выходу. Я притормозил одного из них и задал единственный интересовавший меня вопрос:

- Где пленники?

Бандит смерил меня презрительным взглядом, но ничего не сказал, только приподнял от лица маску респиратора и смачно сплюнул мне под ноги.

Посчитав свое дело сделанным, он спокойно направился дальше к выходу.

Разозлившись, я схватил его за плечо и резко развернул к себе лицом.

- Я вроде как с тобой разговариваю! – на уважение к собственной персоне со стороны пленного бандита, как мне казалось, я имел полное право рассчитывать. Только сам он, напротив, так совершенно не думал. И стремился доказать это на ярком примере. Обыскать его не успели, поэтому он бросил в кучу только то, что хотел бросить. Кроме оставленного автомата и пистолета у него в разгрузнике оказались еще кое-какие вещи, способные нанести вред ничему не ожидавшему человеку. В частности, остро отточенный охотничий нож.

Молниеносным движением выхватив его из ножен, он с силой ударил меня под ребра. Если бы не бронежилет, все еще одетый под разгрузник, то он имел все шансы распороть мне брюшину. К счастью, лезвие просто скользнуло по прочному материалу защиты, только распоров верхний, тканевый слой. И все же удар получился очень сильным, такой, словно тебя со всей силы ударили кулаком, я даже согнулся, не успев не отреагировать, ни просто отступить. Единственной возможностью не получить очередь из автомата в спину, какая была у бандита, это спрятаться за меня, что он и сделал, не забыв приставить нож к моему горлу. Резко приподняв меня, вернув в горизонтальное положение, он прижал его к самому горлу. Холодная сталь лезвия прижалась к моей коже, одной капли не хватало на то, чтобы перерезать мне горло. Зашипев от удовольствия, бандит отступил на пару шагов назад, от солдат, целившихся в него из автоматов.

- Я хочу говорить с главным, - сказал он противным, немного визгливым голосом, - а то я прирежу этого парня! Я не шучу, мне терять нечего!