Сумерки человечества

– Да что ее настраивать! Покурить не даешь, – что-то барабаня по клавишам и буквально одним глазом схватывая с монитора пробегающие столбики цифр, он посмотрел на меня и почти пожаловался, – связь есть, даже хорошая, а вот меня все равно тиранят. То это настрой, то там наладь, а я ведь простой человек, тоже хочу отдохнуть…

– Не будь меня, ты бы уже провода на самокрутки пустил, – усмехнулся военный, хлопнув его по плечу, потом повернулся ко мне и добавил, – ну чистый наркоман, ей Богу, только дай минуту, он уже курит. Я ему говорю, что ему даже стрелять в мертвяка не надо, дыхнуть только, изо рта так несет, что говорить почти невозможно. А он только отмахивается.

– Есть связь, – не поворачивая головы, сказал связист, приложив левую руку к наушникам, – почти без помех… Кого спросить-то?

– Пусть свяжутся с Токаревым, на заправке, позывной я не знаю, – честно признался в своем неведении. А ведь можно было спросить даже у того же Кантемирова, тот, кажется, обо всем, что в мире происходит, осведомлен.

– Театральная, прошу связь с Токаревым… – затарахтел в микрофон связист, сразу приобретя уверенный, низко посаженный голос, – по запросу… Ага, сейчас спрошу… Слышь малой, тебе он на какой фиг сдался? – он обернулся и прикрыв микрофон одной рукой, спросил прямо в лоб.

– Скажи, что я из его отряда, есть информация, – подумав, ответил ему, сам слабо представляя, как можно завуалировать действительную ель моего к нему обращения, – и срочная… Так, наверное…

– Ты у меня спрашиваешь? – почти обиженно спросил связист, – сейчас узнаю. Может и не так! Тогда прощай весь сеанс связи. Обижусь и отключусь.

Я с ничего не понимающим видом посмотрел на военного, стоявшего рядом, но он только махнул рукой, что все в порядке и подобные выпады вещь совершенно обычная. Связист свирепо глянул на военного, но тут же снова опустил глаза на монитор, по которому снова забегали цифры.

– Слушай… Говорит, информация важная… – сказал связист в микрофон, – Хорошо, жду… – и откинулся на спинку стула.

– И как результаты? – не удержавшись, спросил я, пытаясь хоть что-то понять в показаниях на дисплее компьютера.

– Да никак, – спокойно заметил связист, но тут же добавил, – с моей стороны проблем нет, связь работает. Теперь у них там свои заковырки. Если они свяжутся с Токаревым, то тогда его на меня соединят, если не свяжутся, то моей вины в этом нет, не могу же я бегать на Театральную, налаживать у них связь между постами. Ты садись пока…, – он мне показал на старый стул некогда с кожаным сиденьем, сейчас еже разодранным так, что во все стороны торчали клочья пуха.

Сняв с сиденья пепельницу, полную мятых, изуродованных окурков, набитых почти впритык друг к другу, я присел на указанный стул, чуть слышно скрипнувший подо мной. С этого места открывался небольшой просвет между блоками аппаратуры, через которое было видно маленькое пыльное окно. Встав под аккомпанемент скрипнувших пружин, я подошел ближе и провел перчаткой по стеклу. Почти сантиметровый слой пыли остался на внутренней стороне ладони, но теперь можно было хоть что-то увидеть. Видно было кусок крыши соседнего здания и аленький кусочек улицы, на котором горела недавно подожженная машина, испуская клубы черного дыма. Рядом, вроде, лежало тело, но точно видно не было.

– Снаружи еще площадка есть, – сказал военный, подходя рядом, – у них там что-то вроде охранной вышки, но если попросить, могут дать залезть.

– А не пропущу? – с недоверием спросил я, боясь опоздать на передачу с Токаревым. Второй раз меня просто пошлют, здесь и спрашивать нечего.

– Слав, – повернулся солдат к связисту, – тогда крикни нам, чтобы спустились, парень хочет на город посмотреть.

– Да хоть в туалет сходить, – не поворачиваясь, бросил через плечо связист, – у тебя на рации волна прежняя? Ну вот, по рации с скажу. Так что включи заранее.

– А возьмет? – с недоверием солдат посмотрел на бетонный потолок.

– Что? У меня не возьмет? У меня? – возмутился связист, – У меня не возьмет? Да ты что, совсем с дуба рухнул? У меня не возьмет!

– Все, успокойся! – утихомирил его солдат, – Глупость сказал, со всеми бывает.

– Вот и иди со своими глупостями!