Сумерки человечества

Пока торги не начинались, но люди уже собрались, почти полностью забив помещение. Помещение заполнил тихий шелест страниц, шорох одежды и приглушенные разговоры между покупателями. Кое-кто тихо возмущался, что их заставляют ждать не смотря на то, что есть и другие дела. Оплату с собой, естественно, взять не было возможности, потому что деньги утратили вид купюр, когда можно было целое состояние носить в кармане, вернувшись к натуральному обмену. А ящики патронов или консервов занимали непозволительно много места. Главное, что в таком случае все твои богатства выставлялись напоказ. Оглянувшись, можно было убедиться, в толпе есть личности, способные воткнуть нож в спину любому человеку, лишь бы чуть разбогатеть за чужой счет. Каждый из заходивших в зал посетителей должен был расписаться в большой кожаной тетради, оставив свое имя и фамилию, и получив отдельный бланк, в который будут записаны все его покупки. На обратной стороне бланка на струйном принтере было отпечатано, что оплата будет произодиться в присутствии эмиссаров Свободной Республики около машины покупателя. В случае попытки обмана в тексте туманно намекали на каким-то наказания. Держа по такой бумажке в руках, мы с Андрей вошли в душный зал, забитый народом. Не менее двухсот человек собрались в одной комнате, чуть слышно обсуждая возможные товары. Мой товарищ, чуть задержавшись перед такой плотностью толпы, начал бесцеремонно протискиваться вперед, поминутно извиняясь и толкаясь. Возмущенные его отношением, люди ругались и возмущенно матерились, но дорогу освобождали. Мне только и оставалось, как идти за ним, стараясь не отстать. До самой платформы добраться не получилось, от нее нас отрезали четыре человека в чалмах и пустынном камуфляже, с закинутыми за спину автоматами АК-47. У каждого автомата на прикладе были аккуратно вырезаны арабские иероглифы, залитые серебром. Перед ними спасовал даже Андрей, решив, что и так достаточно близко подошел.

Слева от меня оказался низенький и лысый мужичок с тремя подбородками, складками лежавшими на плотно застегнутом воротнике рубашки. Он нетерпеливо теребил в руке блокнот с приклеенным к нему бланком, поминутно поворачиваясь к стоявшему рядом с ним высокому и стройному охраннику. Каждый раз парню приходилось нагибаться, чтобы услышать тихий голос начальника с видом полной отрешенности от окружающего мира. Справа, чуть не ложась на меня в тесноте, стоял рослый бородатый мужик в джинсовой безрукавке и волосатыми татуированными руками. Глаза даже в полумраке помещения были закрыты круглыми черными очками в металлической оправе, как у Бориса Гребенщикова. Кроме этого, с лидером известной группы больше ничего общего не было, но в голове я все равно обозвал его БГ. Мужик, каждый раз, касаясь меня при очередном движении, сначала извинялся, а потом уже начал достаточно слышно меня материть. Причина такого отношения была, вероятно, в том, что я не мог сжаться и уступить ему достаточно места.

Наконец, шрамированный кавказец поднял маленький латунный колокольчик антикварного вида и тихо, почти лениво, позвонил им, почти сразу же установив тишину в зале и прекратив почти все разговоры. Окинув взглядом зал, он удовлетворенно кашлянул и глубоким прокуренным голосом через чуть шипевший микрофон объявил о начале торгов.

– Дамы и господа, – сказал он в начале торгов с режущим слух чисто русским, без всякого акцента, произношением, – рад приветствовать вас на первом торге Свободной Республики. Власти нашего демократического государства надеются, что вам понравится предложенными нами товар и вы снова и снова будете радовать нас своими визитами. Вкратце хочу объяснить установленные правила торга. Ничего нового здесь не изобретено, а взяты за основу правила аукционов. Вы должны поднять руку и согласится с предложенной руководителем торга, вашим покорной слугой,

– с этими словами он ткнул корявым пальцем себя в грудь, – или назвать свою, более подходящую, по вашему мнению, цену. Если я трижды ударяю молоточком по столу, то товар продан. До третьего удара еще можно предлагать свою цену… Я, наверное, заговорился, а господам уже не терпится начать. Итак, лот номер один…

До этого на аукционах я никогда не присутствовал, хотя и не скажу, что не имею понятия, что это такое. Телевидение и интернет доводят общие знания до исключительно дальних высот, добавляя знаний изо всех областей человеческой жизни. Только я никогда не представлял себе, насколько сильными там бывают человеческие эмоции. Может, при продаже антиквариата люди себя и ведут спокойнее, но здесь воздух буквально наэлектризовался жадностью и алчностью. Люди вцепились в свои бланки, готовые яростно торговаться за каждый выставленный лот. Что за жуткое слово? Разве можно так обозначить живого человека, против своей воли лишенного свободы и выставленного так, словно это обычная вещь, неотличимая от стула или батона колбасы.