Сумерки человечества

Я кивнул, уже соображая, как мне вести себя дальше. Дело шло к тому, что в конце разговора один из его холуев или сам мой собеседник совсем немилосердно меня, в лучшем случае, пристрелят. А может, умирать буду долго и очень мучительно. Это мне совсем не улыбалось, хотелось пожить хоть еще немного.

– Кем ты был до того, как все началось? – спросил начальник, закуривая сигарету. Она была подозрительно дешевой, чуть ли не «Прима», да и затягиваться не собирался, – Работал или учился?

– Учился, – кивнул я головой, – Студент. Из педагогического.

– Ну, в наши дни по специальности мало кто работает. Как связался с военными?

– В первые дни, когда еще эвакуацию пытались проводить, – я пытался врать таким образом, чтобы попадать в те слова, что от меня ожидали услышать, но при этом не вдаваться в подробности, боясь запутаться. В таком случае моя смерть наступила бы гораздо быстрее, – вместе с друзьями вырвались из здания универа, там нас зомби и загнали в один из домов, что ниже по улице, – используя свои обширные познания из топографии окрестностей университета, старался выглядеть как можно более правдоподобным, – Там жилые дома, один только строили. Залезли под крышу, лестницу за собой подняли. Два дня сидели, ждали помощи, потом нас подобрала одна из армейских машин. Так оказались в лагере беженцев.

– Пока хорошо рассказываешь, – кивнул допрашивающий, с брезгливым видом вытащив сигарету изо рта и держа в руке между пальцев, – Ладно, но пока недостаточно. Что дальше происходило, куда эвакуировали, как из общей массы выделился? Не сразу же тебе пушку в руки дали?

– Почти сразу же, – я кивнул головой, сам толком не поняв, что хотел этим сказать, – У военных народу катастрофически не хватало, на многие второстепенные работы выделяли мужчин из гражданских. К тому же оружия на складах оказалось гораздо больше, чем боеспособного населения, – под одобрительные кивки допрашивающего, я продолжил, чуть затормозив, словно вспоминая, как же дело было раньше, – тогда в первый раз взял в руки оружие. А потом пошло… Поездки в город, операции по захвату продуктов, одежды… Всего, что необходимо людям, не способным выживать без цивилизации. Тогда меня и заметили. За храбрость…

– И ты вот так просто согласился? – он специально выставлял напоказ свое притворное удивление, давая понимать, что глупого ответа мне не пережить. Только я к тому же и понимал, что и в другом случае мне долго не протянуть, а потому продолжал отчаянно врать, честно глядя ему в глаза. Детекторов лжи, действующих без помощи проводов или чего-либо еще, прикасающегося к человеческому телу, еще не изобрели и вряд ли уже когда успеют изобрести, поэтому сразу им не разобрать, где я соврал, а где сказал правду.

– А что я еще должен был делать? – я пожал плечами, прикидываясь недоумевающим, – так просто и дальше носится на побегушках, добровольцем, до тех пор, пока из города не повывозят все, кроме не поддающегося загрузке в кузов ландшафта? А потом спокойно сдать оружие и медленно помирать на полях картошки или в ремонтных бригадах? Такой участи я не хотел.

– И выбрал смерть быструю? – без тени иронии, абсолютно серьезно спросил меня допрашивающий, – Жуткое безвылазное дело, с будущими обещаниями славы и почестей? Можно спросить, как ты на это купился?

– Как раз на славу и почести купился, – признался я, стеснительно уткнув глаза в пол, – Если бы вернулся, то меня знал бы весь анклав. Каждая девчонка была бы моей уже заранее. А к этому обеспеченное будущее и место в вооруженных силах, в элите.

– Дурак, – ткнув пальцем в мою сторону, он повернулся к своим холуя, – Гордый дурак, поверивший во все, что ему рассказали. Нет, как ты вообще сумел выжить? Даже если бы тебя не убили бы здесь, то убрали бы уже дома, как ненужного свидетеля. И все почести твои состояли бы из пули в затылок, да братской могилы без подписи. Неужели ты до этого не допер тем, что у тебя там вместо мозгов в голове?

Я изобразил на лице искреннее удивление и разочарование, но боясь, что это плохо заметно, все же решился добавить:

– Они не могли меня обмануть…

– Может, и не могли, но сделали это четко и аккуратно. У тебя даже был бы шанс спастись, ели бы ты не полез за этими рабами. Уехал бы себе спокойно, посвистывая под нос, – тут он посуровел и четко спросил, – Зачем ты за ними полез?

– Жалко стало. Все же живые люди, – моя наивность, похоже, полностью устраивала человека, со мной разговаривающего. Или обо мне лично, либо обо всем, связанном с анклавами военных, этот бандит был чрезвычайно низкого мнения, что мне играло на руку, – они не сделали ничего такого, за что должны были бы умереть такой страшной смертью.

– А те, кого ты подорвал, значит, должны были умереть? – поинтересовался мой собеседник, по привычке закурив сигарету, но тут же сплюнув с брезгливым видом, а потом и вовсе забросив наполовину сгоревший окурок в дальний угол, – Так получается, по твоей логике?