Сумерки человечества

Напарник его все же не удержался и свалился на траву, уже даже не пытаясь встать, Только чуть повернулся набок, чтобы не захлебнуться, когда желудок начал вываливать все съеденное обратно. Говоривший со мной потерял равновесие, когда тело свалилось с плеча, выпрямился, а потом попытался сесть. Вышло у него совсем неудачно, больше походило, что со всей силы приземлился на пятую точку, только крякнул, да чуть бутылку не выпустил. Пьяно улыбнувшись, снова приложился к горлышку, глотая коньяк как воду.

– Чего занял? – все же решился спросить, не совсем понимая, про что же он меня все-таки спрашивает. Может, стоит согласится, а может, лучше отказаться.

– Как чего, – спросил каратель, одновременно со мной повернувшись к автобусу, где раздавались крики. Там два других карателя прижимали кого-то, толкаясь и мешая друг другу. Не самое жуткое, что успел здесь увидеть, но внимание все же привлекло.

Отвернувшись, я снова посмотрел на своего собеседника, уже успевшего потерять нить разговора. Наконец уразумев, что сейчас от него ждут хоть какого-нибудь продолжения, каратель нахмурился и, с большим трудом вспомнив последнюю фразу, продолжил, – Ну трейлер, чего еще. Твоя добыча, я тогда спорить не буду.

Каратели, получается, занимали, как объяснил мой собеседник, отдельные дома или такие вот трейлеры, в зависимости, что грабили, заранее, только под себя, уже не пуская остальных. Метод очень даже эффективный для предотвращения возможных драк из-за наворованного. Интересно, сами ли они это придумали или все же кто-то предложил такой вот подход к самому любимому занятию.

– Нет, – покачал я головой, почему-то решив, что каратель сейчас еще начнет у меня оспаривать этот кусок железа, решив, что там есть нечто очень ценное, раз я даже стерегу его снаружи, – Можешь забирать, если тебе интересно.

– Мужик, – обрадовался бывший заключенный, снова спрятав бутылку за пазуху и с трудом поднимаясь на ноги, – с меня тогда причитается. Найдешь позже и спроси тогда Ерша, я тут даже очень важен… – не успев договорить предложение, каратель вспомнил о своем напарнике, все так же сладко спящем, лежа носом в землю. Даже в таком положении он умудрялся храпеть, выдавая звуки, похожие на издаваемые канализационной трубой во время прочистки. Ерш, оставив свой автомат на земле, подошел и довольно сильно ударил его ногой в бок, столь бесцеремонным образом вырывая из объятий пьяного сна.

– Вставай, козлина, нам тут еще барахла привалило, надо посмотреть, – рявкнул он, пока эта самая «козлина», очумело вращая глазами, поднималась, одновременно пытаясь понять, где он и что с ним происходит. Конкретно он разобрал только одно – указательный палец Ерша, направленный в сторону двери трейлера. Решив, что именно ради этого его и разбудили, почти на четвереньках дополз до дверцы и, опираясь на дверную ручку, подтянулся и встал на обе ноги. Я только рот открыть успел, практически на автомате хотел предупредить об осторожности, как он широким жестом настежь распахнул дверцу, все так же бешено глядя на все вокруг.

И только для того, чтобы попасть в объятия зомби, смирно стоящего за дверью. В том, что это мертвяк, я убедился даже раньше карателя. Обгрызенная грудная клетка, со свисающими с ребер клочьями остатков мяса и рубашки, живым он никак не мог быть. Каратель, очень плохо соображавший из-за алкогольных паров в голове, сперва не понял, кто именно перед ним, ограничившись удивленным «чего тебе?». Когда мертвяк, вцепившись в него обеими руками, подтянул к себе и вцепился в шею, до него все же дошло, кто или что именно перед ним, но сделать больше, чем дико закричать, сорвавшись на визг и пытаться оттолкнуть от себя плотоядный труп, уже не мог. Зомби прочно вгрызся в шею, даже не отрываясь, жевал и кусал, от чего во все стороны летели брызги крови.

Я вскочил на ноги, приняв боевую стойку и тщетно пытаясь прицелится зомби в голову. Обреченный каратель, испуганный до ужаса, вертелся как на угольях, из-за чего его затылок то и дело попадал в мушку прицела. Никакого, даже самого малого сочувствия или жалости к нему я не испытывал. Было бы даже немалым одолжением ему сразу, одним выстрелом прекратить все мучения, но меня останавливали сразу две вещи. Первая заключалась в самой обыкновенной жадности. Всего у меня сейчас было сто двадцать патронов, с учетом того, что был сейчас в стволе. Тратить на успокоение очередного идиота, распахивающего неизвестную дверь без всякой осторожности, даже одну из самых, пожалуй, необходимых вещей для выживания, при столь малом их количестве, я считал выбрасыванием на ветер. А потом, попробуй докажи, что его сначала зомби укусил, а потом уже я ему затылок прострелил. Если захотят придраться, то даже свидетельство Ерша, если оно вообще будет, легко оспорить его почти невменяемым состоянием.