Сумерки человечества

– Вот, держи, – один из карателей протянул мне самый обычный, длинный и не очень мощный фонарь китайского производства, который раньше можно было с легкостью купить в любом хозяйственном магазине, – только понятия не имею, на сколько времени в нем батареек хватит. Сам почти не включал,

– добавил под конец, словно извиняясь.

– Спасибо хоть за это, – поблагодарил я, включил и посветил вниз. До дна луч дошел немного размытым пятном, в которое вполне мог уместиться нормальный зомби. Из темноты показалась мешанина обгорелых тел, разорванных взрывом буквально на части. Ярко блестела кровь и вывалившиеся внутренности, покрытые слизью и гноем, блестевшим в свету как стекло. Меня начало тошнить от такого вида, поэтому быстро отвернулся.

– Держите крепко, – сунул в руки карателям почти весь оставшийся моток,

– отпускайте понемногу, только тогда, когда скажу, не хочу разбиться в этой чертовой яме, – я снова посветил вниз, стараясь не замечать кровавой бани под ногами и пытаясь осветить стенку, по которой придется спускаться. С какой-то радости ее не нашел, чем лишний раз убедился, что смотрю не на прорытую сообразительными мертвяками нору, а на что-то гораздо более грандиозное. Плохо для меня, что придется спускаться без какой-либо опоры под ногами, а повиснув, как приманка на крючке. Любой мертвяк, резко выбежавший из темноты, окажется мне смертным приговором. Только и смогу, что задергаться, может, даже успею неприглядно шмякнуться на пол, только облегчив ему задачу моего поедания.

Подойдя к самому краю, еще несколько секунд стоял, вглядываясь в темноту и собираясь с мыслями. Какая-то часть меня была категорически против того, чтобы спускаться, требуя немедленно смалодушничать и стыдливо отойти в сторону, в то время как другая часть души настойчиво толкала в спину, требуя как минимум понять, куда же и откуда все-таки ведет этот тоннель. Да и, в принципе, откуда там он вообще взялся. Обернувшись, показал карателям большой палец. После чего прыгнул вниз.

Падать было очень страшно, особенно зная, что падаешь в неизвестность. Само состояние свободного падения продлилось не очень долго, буквально какие-то доли секунды, прежде чем веревка напряглась и с силой дернула меня за пояс. Оказывается, еще не учел я того факта, что веревка начнет медленно затягиваться, как только на ней повиснешь, пережимая легкие. Дыхание у меня быстро перехватило, каждый вздох становился все тяжелее, пока немного оглушенный, повис где-то между полом и потолком, поворачиваясь вокруг оси по часовой стрелке.

– Спускайте! – крикнул я наверх, доставая пистолет и включая фонарь. Его в левую руку и подсунуть под руку с пистолетом, как дополнительную опору, а заодно почти как целеуказатель. Веревку дернуло и я, как и предсказывал, совершенно неизящно свалился вниз. До пола оставалось буквально сантиметров сорок, а каратели отпустили веревку гораздо больше, чем требовалось. Хорошо, что я весь подобрался и ударился больше торсом, чем столь нужными в этот момент ногами.

– Спасибо! – заорал я наверх, поднимаясь с пола и чувствуя, что весь измазан в противно и резко пахнущей крови, отдающей резким запахом тухлятины и гниения, – Ослабляйте, я внизу!

– Заткнись! – прошипел голос в нескольких шагах от меня, в котором я с трудом узнал Михалыча. Он очень сильно охрип то ли от падения, то ли от страха, – Из-за твоих воплей ничего не слышно.

Я развернулся и посветил в сторону голоса. Михалыч сидел у самой стены, держа автомат в руках так, будто пытался прицелится во все стороны сразу. Глаза были широко раскрыты и он сразу же зажмурился, когда луч света попал на его лицо.

– Убери этот долбанный свет! – рявкнул он на меня, закрыв лицо локтем, – И свети им не на меня, а в этот гребанный тоннель! Тут кроме нас еще что-то!

– Ты меня обрадовал! – честно признался я, тут же отвернувшись и водя лучом света по стенам, не находя повода усомниться в его словах. И с каждой секундой удивляясь все больше и больше.