Сумерки мира

В последний момент он каким-то шестым чувством уловил движение у себя за спиной и инстинктивно отпрянул в сторону. Тень с мечом в руке возникла точно на том месте, где только что стоял сам Солли. Потом салар посмотрел на меч, выхваченный Солли, на всю его сжавшуюся фигуру – и пренебрежительно рассмеялся.

Белая молния полыхнула вокруг запястья Девятикратного, разрубив ветер надвое, и Солли понял, что проиграл. Против этого Постоянного Изменчивый был бессилен.

Мертвитель мог не спешить. Он даже мог немного растянуть удовольствие, поиграть с жертвой в кошки-мышки – и оба они это понимали.

«Если не можешь победить в честном бою – побеждай, как можешь. Если у врага – девять жизней, а у тебя – одна, важен лишь результат. Все остальное – ловушка для глупцов».

Так любил повторять старый Морн, Сын Большой Твари, и его ученики хорошо усвоили правило мудрого Тварьца.

Солли коротко ткнул мечом перед собой. Мертвитель даже не шелохнулся, но Изменчивый одновременно с глупым выпадом выбросил вперед выпрямленную левую руку – и резко взвел ладонь на себя, пальцами вверх.

Салар машинально увернулся, ловя на лету крохотный дротик, потом он дернулся, с недоумением поглядел на свою ладонь, оцарапанную деревянной колючкой, и сполз в рыхлый песок. Лицо его приобрело багровый оттенок; он пару раз выгнулся и затих.

Солли бросил меч в ножны и отстегнул рукавный самострел. С такой игрушкой всегда существовала опасность оцарапаться самому, но у Изменчивых смола дерева йикининки – а именно ей смазывались дротики и духовые иглы, – вызывала по первому разу лишь трехдневную горячку с фантасмагорическими видениями. Со второго раза возникло стойкое привыкание к наркотику, и Изменчивый сгорал в считанные месяцы.

С Постоянными все обстояло иначе. Сразу, и никаких видений.

Солли наскоро обыскал убитых и остался доволен, обнаружив две почти полные фляги, пять лепешек и ленту сушеного мяса. Он, правда, предпочитал свежее, но Девятикратных лучше не есть – все равно впрок не пойдет.

Солли перекусил, выпил всю воду из одной фляги, вторую прицепил к своей упряжи и внимательно осмотрел оружие саларов. Меч второго ему понравился, и он взял клинок вместо своего, кстати, тоже позаимствованного подобным образом.

Все остальное, включая и свой старый меч, он аккуратно завернул в одежду, снятую с Мертвителей, отнес подальше и закопал. Он знал, что поступает жестоко, но не мог иначе.

Эти двое оживут на рассвете, но далеко ли они уйдут без воды, еды и оружия? А остальные Мертвители пока отстали… За ночь ветер занесет следы, и можно будет свернуть туда, куда он, собственно, и направлялся…

…Крупный волк вынырнул из-за бархана и резво затрусил на запад, неся на себе слегка потяжелевшую упряжь. Он шел, опустив голову к самому песку, и пустыня молчала, пропуская через себя упрямую фигурку с вьюком на спине. Солли шел к Отцам.

А ветер тем временем продолжал свою всегдашнюю неспешную работу, занося песком следы странного одинокого волка и два обнаженных тела, заботливо укрытых широкими плащами.

Серыми плащами Скользящих в сумерках…

* * *

…Солли шел уже седьмой день. Погони за собой он не чувствовал – Мертвители безнадежно отстали. Но тем не менее он продолжал идти, да и спать, в волчьем облике. Так и двигаться удавалось куда быстрее, и направление не страшно было потерять, и ночью он просыпался при малейшем шорохе.

Впрочем, спал он мало и в основном – днем, найдя какую-нибудь тень, потому что к вечеру спадала жара и идти становилось легче. Тысячи и тысячи шагов отмахали неутомимые, казалось бы, лапы Солли, а вокруг по-прежнему лежала все та же пустыня, и знакомый ветер, уже переставший удивляться, лишь одобрительно похлопывал его по плечу; и хрустел на зубах песок; и все труднее становилось широким мощным лапам нести вперед исхудавшее тело…

В тот день у него кончилась вода. В очередной раз приняв человеческий облик, Солли влил в пересохшую глотку последние затхлые капли и некоторое время лежал, закрыв глаза и приходя в себя. Солнце перевалило за полдень, и это было хорошо. Ночь он еще продержится. Самое большее – до середины завтрашнего дня.

Если к этому времени не отыщется вода – ему конец.

Солли думал о смерти спокойно, как о чем-то само собой разумеющемся. Он знал, на что шел, и давно свыкся с мыслью, что его жизнь может оборваться в любую минуту. Как, впрочем, и жизнь любого Изменчивого. Мертвители тоже не боялись смерти – еще бы, с запасом в девять жизней… А вот те Постоянные, городские, которые жили один раз, – те боялись, хотя Солли и не понимал – почему.

Изменчивые тоже жили один раз, но ведь они не боялись…

Боялись – не боялись… Разве в страхе дело? Смерти не скажешь – извините, уважаемая, обождите минутку, пока я успокоюсь и отбоюсь…

Но все-таки лучше найти воду. И тогда – извините, уважаемая…

…Снова трусит между барханами одинокий волк – вперед, вперед, на запад, вслед за уходящим солнцем, которое каждый вечер умирает и каждое утро возникает вновь… быть может, поэтому некоторые Девятикратные считают себя правнуками солнца?…