Сумерки разума (СИ)

И даже когда я вернулась домой, увидела Чарли, переоделась и принялась делать домашнее задание… Даже тогда я не пожалела о своём выборе. Этот выбор в сторону упрямого стремления не убегать и пытаться понять больше, почти пугал меня. Я сочла бы его объяснимым и понятным, если бы была наглухо влюблена в Эдварда. Но это не соответствовало истине. Я решила отказаться от нормальной жизни просто потому, что я и впрямь чудовище сродни Эдварду. Это не самоирония, не недостаток, это осознание собственного страха перед всепоглощающей скукой и повседневностью окружающего зла.

Приняв и свой выбор и мысли о том, что я за человек, я немного успокоилась.

Кроме того, чуть позже я поймала себя на том, что больше не боюсь Эдварда. Страх преследовал меня, начиная с первой встречи с ним и заканчивая последней. Каким бы он ни был, я всегда чувствовала себя в опасности. Но сейчас, окончательно сделав выводы и приняв решение, я перестала его бояться. Думая о поездке в город, я испытывала не ужас или смятение, а взволнованность. Я отдавала себе отчет в том, что поездка будет носить не характер дружеского свидания. Я понимала, что речь о достаточно серьезных вещах. Но я больше не боялась. Я почти радовалась.

«Любопытно», — подумала я про себя.

Впервые за долгое время я спала крепко и без сновидений. Кошмары перестали меня мучить.

На другое утро погода баловала солнцем. Первой моей мыслью было — сегодня я не увижу Эдварда. Для меня не составило труда промотать в памяти события и заметить, что в солнечные дни Каллены не приходят в школу. Мне это объяснили тем, что любой погожий денек их семья использует для спортивного отдыха. Как трогательно. Интересно, как они проводят дни на самом деле? Отсиживаются дома за занавешенными окнами? Мне почему-то не верилось в слабость вампиров на солнце. Под тучами они прекрасно существуют, значит и попадание прямых солнечных лучей не должно их убивать. В конце концов, солнечный свет рассеивается сквозь облака, просто он слабее.

У всего хорошая сторона. Теперь, когда я решила принять реальность любой, какой бы она ни казалась безумной, некоторые вещи виделись в ином свете. Например, может оказаться, что вселенная гораздо сложнее, и вероятность существования других разумных миров выше. Еще само существование вампиров, даже если это болезнь, здорово расширяло само понимание генетики в корне, что не могло меня не интересовать. Возможно, меня ждет тьма, глубины которой я не представляю, но… солнце всё так же светит, а жизнь идет своим ходом, пока люди ничего не подозревают. В сущности, привычный мне порядок сохранится, просто станет глубже.

— Хорошее настроение? — улыбнулся мне папа, когда я спускалась по лестнице.

— Чудесное, — подтвердила я.

Меня не слишком волновало, что я сегодня не увижу Калленов. Отчасти я испытала даже облегчение от некоторой их предсказуемости и понятности.

Я снова приехала в школу одной из первых. Солнце сияло изо всех сил. Никогда еще оно не казалось мне таким ярким. Никогда еще листва не казалась мне такой оглушительно зеленой, а небо — совершенно синим, какой чистоты только может быть этот цвет. Я уже упоминала, как разительно умел преобразиться Форкс под влиянием солнечных лучей, но не уставала поражаться этому.

Пользуясь хорошей и сухой погодой, я вышла во двор школы, села на ступеньке и достала тетрадь по тригонометрии, чтобы еще раз проверить свои задания. На самом деле, я в них не слишком сомневалась. По натуре я типичный серенький гуманитарий, но у меня нет парня и я обязана быть хотя бы «почти отличницей», учитывая, куда хочу поступить, так что я корпела над задачами до последнего, пока не добилась результатов. Зато сочинение по теме Шекспира было мной давно закончено, маме даже не пришлось присылать мне мои старые работы. Я всегда легко умела обходиться со словами и очень быстро учила языки. Не помню, чтобы у меня хоть когда-либо были проблемы с ними.

— Привет, сумасшедшая, — Тайлер широко улыбался, махая мне рукой. Я поразилась тому, как была рада его увидеть. Точнее — увидеть его в таком хорошем настроении. На нём на сей раз была светлая футболка, удачно контрастирующая с темным цветом кожи, и темно-синие джинсы. Он сощурился, увидев мой плащ, наброшенный на плечи. Я пояснила в ответ на красноречивый взгляд:

— Замерзла. Кстати, на улице меньше пятнадцати градусов. У тебя хоть куртка с собой?

— Нет, мам, — протянул он иронично, — дома оставил. Ты зануда, тебе это говорили?

— Постоянно, — почти гордо ответила я.

Мне нравилось то, насколько он спокоен, беспечен и уверен, я почувствовала облегчение.

— Чем вчера занималась? О, дай угадаю… — его глаза смеялись, — писала сочинение по Шекспиру. И наверняка его написала.

— Я настолько предсказуема? — смутилась я.

— Для меня да, — он пожал плечами. — Ты целеустремленная, верно?

— Наверное, — вздохнула я, глядя в свою тетрадь.

— Какова тема сочинения, кстати?

— Можно ли назвать Шекспира женоненавистником, — смущенно ответила я. К моему удивлению, Тайлер ответил:

— Ну… как бы, вообще-то, нельзя.

Я округлила глаза. Он рассмеялся: