Сумерки в полдень

В английском консульстве, занимавшем узкий трехэтажный дом с окнами на маленькую шумную площадь, Антона встретил безукоризненно одетый, тщательно выбритый и густо напудренный чиновник. Повертев в руках советский паспорт, он попросил разрешения покинуть посетителя «на несколько секунд» и исчез за дверью, ведущей во внутренние апартаменты. Вернулся он не через несколько секунд, а минут через пятнадцать-двадцать, но зато улыбающийся и со склоненной головой — точно извинялся за задержку, хотя и не говорил этого. Он положил перед Антоном паспорт, раскрытый на той странице, где четко синел штамп с визой, и сожалеюще заметил, что более разумные отношения между двумя странами избавили бы мистера Карзанова от необходимости останавливаться в Брюсселе. Он мог бы проехать прямо в Антверпен, чтобы проследовать в Лондон. Теперь ему придется задержаться в Брюсселе на два-три дня: транспортная фирма, ведающая заморскими перевозками, выдает билеты при наличии виз, как правило, за несколько дней до поездки. Впрочем, остаться на несколько дней в Брюсселе, который заслуженно зовут «маленьким Парижем», — одно удовольствие, и он, чиновник, желает мистеру Карзанову приятно провести время.

Антон, стоявший по другую сторону стола, обеспокоенно взглянул в напудренное лицо.

— Неужели нет возможности уехать сегодня?

— Маловероятно, — ответил чиновник с той же сожалеющей улыбкой. — В Англию едут многие, и, насколько мне известно, билеты на ближайшие пароходы все взяты.

Вероятно, разочарование Антона было столь очевидно, что чиновник сочувственно вздохнул и посоветовал обратиться в фирму: не исключено, что кто-нибудь и по какой-нибудь причине отказался или откажется ехать сегодня. Он подвел Антона к окну и показал на солидное серое здание напротив: в нем на нижнем этаже с большими зеркальными окнами располагалась фирма, от которой зависело теперь, уехать Антону в Лондон сегодня или не уехать.

Антон поблагодарил чиновника, вышел из консульства и торопливо обогнул маленькую площадь. Нижняя половина зеркальных окон была задернута шторами, и с улицы виднелись лишь большие карты и фотографии красивых пароходов. Белая мраморная вывеска у входа извещала на французском, английском, немецком и фламандском языках, что фирма обеспечивает всем желающим проезд в предельно короткие сроки на поездах и самолетах во все страны Европы, а на пароходах — во все части света.

В сумрачном коридоре Антон быстро нашел дверь с такой же многообещающей вывеской и вошел в просторное помещение, разделенное барьером на две неравные части: в первой, меньшей, стояли и сидели посетители, во второй трудились клерки фирмы. По ту сторону барьера вдоль него двигался расторопный молодой человек, который, склоняя изящно причесанную голову, спрашивал посетителей, чем он может служить, и Антон изложил свое желание сегодня же уехать в Англию. Молодой человек подобрал тонкие губы и отрицательно покачал головой.

— Но мне нужно уехать в Лондон, — повторил Антон. — Нужно, понимаете?

— Понимаю, но сделать ничего не могу, — проговорил молодой человек. — Билеты на этот пароход, как и на следующий, разобраны давно, и в нынешней обстановке мы не ожидаем, что кто-нибудь откажется от билета. Те, кто хочет уехать с континента, спешат сделать это как можно скорее.

— Мне тоже нужно как можно скорее, — еще более настойчиво произнес Антон. — Билет был заказан из Берлина, но мне пришлось задержаться там, и заказ отменили, а теперь я должен уехать.

Молодой человек покачал головой еще более решительно и повернулся к следующему посетителю: чем могу служить? В это время матово-стеклянная дверь кабинета в дальнем углу распахнулась, и на пороге появился хорошо одетый толстячок с краснощеким, девичьи-круглым лицом, на котором выделялись песчано-золотые усики и такие же брови. Склонив чуть набок голову в легкой светлой шляпе, толстячок шел мимо столов и столиков к проходу, и клерки провожали его почтительными взглядами. Он, однако, смотрел не на них, а на тех, кто был по другую сторону барьера. Его внимательные синие глаза остановились на Антоне, не то удивленно, не то испуганно расширились и вдруг засветились радостью, и Антон тут же узнал Жана-Ивана Капустина. Тот окликнул говорившего с посетителем молодого человека и, показав на Антона, спросил о чем-то по-французски. Молодой человек ответил и услужливо склонил голову, показывая готовность сделать все, что ему прикажут.

— Ваш паспорт, — сказал Жан-Иван Антону по-английски с заметным французским акцентом. Взяв паспорт, он внимательно перелистал страницу за страницей, точно хотел убедиться, что перед ним действительно Карзанов, зачем-то показал молодому человеку английскую визу, сказав что-то опять по-французски, потом с тем же заметным акцентом обратился к Антону по-английски: — Не будете ли вы так любезны пройти в мой кабинет?