Сумерки в полдень

Он снова покосился на фотографов, продолжавших торопливо щелкать своими аппаратами, и развернул лист бумаги, будто приготовился читать. Но читать не стал.

— Нынешним утром я имел еще один разговор с германским канцлером господином Гитлером, — продолжал он, коротко взглянув на министров, стоявших в трех шагах от него, и поднял листок над головой. — И вот бумага с его именем, как и с моим. Кое-кто из вас уже слышал, что она содержит, но я хотел бы прочитать ее вам…

Он взял листок обеими руками и отодвинул подальше от своих старческих глаз.

— «Мы, германский фюрер и канцлер, и британский премьер-министр, — начал он, попытавшись придать своему визгливому голосу торжественность, — имели сегодня новую встречу и согласились в признании того, что вопрос англо-германских отношений имеет важнейшее значение как для обеих стран, так и для Европы. Мы рассматриваем подписанное вчера вечером соглашение и англо-германское морское соглашение как символ желания двух наших народов никогда больше не воевать друг с другом. Мы решили, что метод консультаций будет методом, применяемым к любому другому вопросу, который может касаться наших двух стран, и мы полны решимости продолжать наши усилия, чтобы устранить возможные источники расхождений и тем самым внести вклад для обеспечения мира в Европе».

Чемберлен еще раз помахал листком, подняв его над головой и поворачиваясь, как фокусник в цирке, из стороны в сторону, чтобы всем показать зайца, извлеченного из шляпы. Недоуменные улыбки министров он принял за недоверие и протянул листок в их сторону. Взгляды министров обратились к листку, и Антон, стоявший за их спинами, увидел лист обычной канцелярской бумаги, где на машинке были написаны три коротеньких абзаца, а под ними две подписи: кривые, идущие от последней строчки вниз, совершенно неразборчивые готические буквы с острыми углами, и еще ниже — старательно четкое: «Невиль Чемберлен». В левом нижнем углу чьей-то торопливо-небрежной рукой приписано: «Сентябрь, 30. 1938».

Министры, послы и депутаты, пораженные ловкостью фокусника, дружно зааплодировали, толпа, видевшая издали только лист бумаги, разразилась восторженными воплями, и, когда Чемберлен, спрятав бумагу и надев шляпу, двинулся к аэровокзалу, она нестройно, но азартно запела «Он чертовски славный парень».

Антона тронули за локоть, и, обернувшись, он встретился лицом к лицу с Хэмпсоном.

— Вы оттуда? — Антон показал на самолет.

Хэмпсон молча кивнул и так же молча тряхнул большим портфелем, который держал в руке, показав глазами на молодого скуластого человека с глубоко сидящими глазками и остреньким носиком — секретаря премьер-министра Алека Дугдэйла, державшегося рядом с Горацием Вильсоном и Стрэнгом, — они прилетели вместе с Чемберленом.

Хэмпсон достал из внутреннего кармана письмо и подал Антону.

— От вашего друга Зубова, — тихо произнес он.

— Спасибо, Хью! — обрадованно поблагодарил Антон, пряча письмо. — Большое спасибо!

Хэмпсон вновь кивнул и отодвинулся, поспешив за теми, кто уходил вместе с Чемберленом. Алек Дугдэйл уже нетерпеливо искал глазами своего помощника.

Коротко скомандовав Антону «Не отставай!», Гришаев ринулся за министрами, послами и депутатами, вместе с ними протиснулся в распахнутые двери вокзала, а в просторном холле попытался обогнать их, чтобы пробраться поближе к премьер-министру. Однако дюжие молодчики из Скотленд-Ярда легко оттерли корреспондентов. Малочисленная группка приближенных тесно сомкнулась вокруг Чемберлена. Люди, собравшиеся перед аэровокзалом, двинулись к дверям, готовые либо поднять премьер-министра на руки, либо раздавить его. Полисмены с палками в руках преградили им дорогу, но не удержали. И тогда по команде полицейского комиссара стоявшая за углом конная полиция двинулась на толпу. Люди, не ожидавшие такого приема, оторопело отхлынули, и Чемберлен проворно юркнул в лимузин. Окруженный конной полицией лимузин с премьером двинулся по дороге в Лондон. Обманутая в своих ожиданиях толпа закричала, вздымая кулаки и зонтики, то ли приветствуя своего премьера, то ли угрожая ему. Мальчики во фраках, полосатеньких брюках и цилиндрах, образовавшие живой коридор, были смяты, разбросаны в стороны, и их наставники испуганно взывали к полиции, прося защиты и помощи.

«Роллс-ройсы» министров и важных персон, лимузины послов и посланников поспешно выстраивались за машиной премьер-министра. Но это удавалось далеко не всем, и Гришаев, не сумев догнать кавалькаду, сказал шоферу, чтобы тот остановился.

— Дьявол с ними, пусть уезжают, — благодушно распорядился Гришаев. — Сними-ка, друг, флажок, — добавил он, обращаясь к шоферу. — Его повезут по главным улицам, а мы проскочим сторонкой и встретим его там, у Букингемского дворца.

— А чего мы там не видели? — недовольно спросил Антон.