Сумерки Зверя

А еще в дырочку просочилось информационное поле старых, уже не существующих миров Сигмонда и Гильды. Только по дороге поле засорилось разными шумами и незаметно трансформировалось в историю про любовь рыцаря Зигфрида и валькирии Брунгильды, о подлом ренегате Локи, о Рагнарарской битве и Сумерках богов.

А ведь все было не так.

PPS

Генерал Зиберович удивленно озирался по сторонам. Невдалеке от него, привалившись к камню спиной, в доспехах залитых кровью, с мечем в руке, сидел, знакомый по фотографиям, Стилл Иг. Мондуэл. Он тяжело дышал, лицо покрывали потеки пота и гари. На коленях лежала незнакомая генералу девица в знакомых, сам переправлял, серебристых латах, тоже закровавленных и запачканных. Неподалеку бродил огромный боров со страшными бивнями, весь, как ежик иголками, утыканный стрелами и с отрубленной половиной уха. При этом боров сохранял завидное хладнокровие и уже что-то жевал. Из-за куста вынырнула тень и исчезла в густом травостое. Что-то в силуэте узнавалось, но сосредоточиться мешали обстоятельства.

Зиберович оглядел свои руки и брезгливая гримаса отвращения перекосила губы разведчика – они, его руки, сжимали кролика. На манжете расплывалось мокрое пятно. Генерал опустил длинноухого на траву и дал пинка. Животное, однако покинуть Зиберовича не намеревалось. Наоборот, примостилось на начищенный форменный ботинок.

Удивленно и Сигмонд и пришедшая в себя Гильда по сторонам пялились. Вроде бы место знакомое – опушка Блудного Бора. Да еще глуше и буреломной стоял дикий лес. Еще толще и коряжистее стволы деревьев, еще темнее воды Черновод-реки, острее и выше хребты Проклятых гор, белеют их вершины шапками снегов. Вдали темнел зубчатыми башнями одинокий замок. Ближе, справа, на зеленых травяных холмах возле березовой рощи, меланхолично пасся табун белоснежных единорогов. Слева, под скалой, у пещерного зева, свернувшись клубком дрых Ламбтонский Червь, переваривал молоденьких девственниц. Над ним, на вершине утеса примостилась парочка грифонов. Грелись на солнце, чистили перья, с любопытством поглядывали на пришельцев.

Внезапно девственную тишину пустынного края нарушил наглый шум. По небу в затрапезной ступе летела кудлатая старуха, как каноист веслом, помахивая потрепанным помелом. За ней, надсадно хлопая крыльями, не поспевали две ощипанные вороны. Старая карга снизилась, выписывая лихой вираж над изумленными зрителями и вместо «здрасьте» прошамкала, выставляя желтый порченый клык, что-то несуразно матерное. Из ступы высунулась кошачья образина и мерзко завопила. Вороны хамски закаркали и опорожнились.

– Киш, киш! – Крикнула Гильда.

– Киш мире ин тухес! – Подхватил, сам себе удивляясь, Зиберович и перекрестил гадкую бабу.

Та, сложив грязными пальцами кукиш, сунула людям фигу и, завыв, умчалась прочь. Вороны помахали следом.

– От, сука! – Явственно произнес кролик. Боров, не переставая жевать, согласно захрюкал. Гильда истерично расхохоталась. Догадливый генерал Зиберович понял – начинается нечто новое.