Сумка Гайдара

О «повальной болезни» стало известно в лесу. Ночью разбойничья ватага с криком «Ого-го, мухи дохлые!» ворвалась в село и... полегла под огнем четырех пулеметов.

...В Новоград-Волынском направлении Аркадию Петровичу предстояло отбыть и завтра, 21 июля 1941 года.

По широкой мраморной лестнице Военторга Аркадий Петрович поднялся в отдел оптики и купил полевой бинокль в толстом футляре. Затем выбрал солдатский мешок с матерчатыми лямками. Тут же в витрине для туристов увидел складной ножик с несколькими лезвиями и компас.

Заплатил, прошел в соседний отдел, купил две тетради, четыре карманных блокнота, дюжину простых карандашей, коробку цветных, под названием «Тактика», две резинки — одну для стирания записей карандашом, другую — для чернил. И две пачки писчей бумаги. Сложил все в мешок, затянул шнурком и направился за последней покупкой — сумкой.

К полевой сумке он привык еще на гражданской. Тяжесть невелика, а удобство большое: возникла необходимость, положил сумку на колено, вынул тетрадь, набросал приказ или записал дельную мысль — для памяти, — или несколько слов срочного донесения.

И после увольнения из армии Гайдар продолжал ходить в шинели, гимнастерке, сапогах и со старой своей полевой сумкой. Но теперь, собираясь в дорогу, Аркадий Петрович решил, что купит новую.

Гайдар попросил продавщицу показать ему сумку, которая висела на стене рядом с кобурой для нагана и портупеей. Девушка молча сняла сумку с гвоздя. Аркадий Петрович выдернул кожаный язычок замка, заглянул внутрь: два отделения, гнездо для карандашей, специальное окошко для компаса.

— Возьмете и кобуру? — спросила девушка. — У вас наган или ТТ?

— Спасибо, кобура не нужна.

У Гайдара не было ни нагана, ни пистолета. Свой револьвер за № 5056 Аркадий Петрович в 1924 году сдал рыжеусому начальнику оружейного склада в подвальном этаже Реввоенсовета.

Помещался Реввоенсовет в ту пору на Знаменской (позднее переименованной в улицу Фрунзе), в высоком светлом здании бывшего Александровского военного училища. И в 1941-м в этом здании — в двухстах метрах от

Военторга — располагалось какое-то военное ведомство. И Гайдар подумал: «Что, если мой маузер до сих пор лежит на том же складе?»

— Тогда, быть может, вам нужны кубики или шпалы?[1]

— Благодарю. Кубики мне тоже не нужны.

На гражданской войне, в семнадцать лет, Аркадий Петрович уже командовал полком. И мог сейчас носить по меньшей мере четыре шпалы. Но в двадцать четвертом из-за тяжелой контузии врачи признали его непригодным к дальнейшей службе. И на все случаи жизни Гайдар имел теперь одну только должность и одно звание — писатель.

...Дома Гайдара ждал завтрак. А на диване, стульях лежали рубашки, платки, носки, полотенца, новая гимнастерка, шарф, перчатки — это Дора Матвеевна готовила его в дорогу.

— Дорик, не нужно мне столько, — сказал он мягко, — я еду всего на десять дней.

Не прикасаясь к завтраку, отобрал из вещей необходимое, положил в мешок и, подсев к письменному столу, занялся снаряжением сумки.

Гайдар заточил карандаши и вставил их в гнезда. Закрепил в «оконце» компас со светящимися стрелками. Опустил в главное отделение две столистовые тетради, четыре блокнота и пять экземпляров книги «Тимур и его команда», щелкнул замочком и повесил сумку на спинку стула — он был готов к отъезду.

ПРОВОДЫ

Тимура в Москве не было: он находился в Чистополе. Провожали Аркадия Петровича Дора Матвеевна и Женя.

Когда все трое вышли из подъезда, они увидели, что на тротуаре и мостовой дожидается толпа ребят. На девочках белые кофточки. На мальчишках чистые рубашки. Галстуки парадно отглажены. И у каждого красная командирская звездочка на груди.

От неожиданности Гайдар остановился.

— Здравствуйте, Аркадий Петрович, — негромко, вразнобой произнесли ребята.

— Здравствуйте, — все еще недоумевая, ответил Гайдар. — Вы кого-нибудь ждете?

— Ждем, — смутились ребята. — Вас.

У Гайдара перехватило дыхание, и он стал поправлять ладно сидящий на нем мешок. Ребят, которые толпились сейчас на тротуаре и мостовой, Аркадий Петрович знал по имени и в лицо. Помнил, кто в каком подъезде живет, хорошо ли учится и что у него за семья. Это были его товарищи.

В минуты сомнений, когда возникали конфликты с редакторами, или «педагогическая общественность» возражала против фильма о Тимуре, или когда просто казалось, что недавно начатая вещь не получается, Гайдар шел к ребятам.

Вот этим мальчикам и девочкам, сидя на поленьях во дворе, Гайдар впервые читал «Чука и Гека», «Тимура» и «Коменданта снежной крепости». От них выслушивал первые, для него самые авторитетные суждения и тут же вносил огрызком карандаша поправки в текст.

Зато, когда случалась радость или выпадал большой успех, Аркадий Петрович тут же сзывал ребят со всего двора и вел к мороженщику. По дороге он также приглашал всех детей, которые попадались навстречу.