Сумка Гайдара

А я еще, помню, подумал: «Неробкий, наверное, это человек, если он ездит на передовую с одной только командирской сумкой через плечо, зная, как быстро и порой драматично меняется тут обстановка».

Помнил сумку и бывший командир второго батальона 306-го полка Иван Николаевич Прудников, о котором Аркадий Петрович писал в очерке «У переправы»: «Это самый лучший и смелый комбат самого лучшего полка всей дивизии».

— Гайдар приехал ко мне на командный пункт под вечер. Расстегнул сумку, достал наполовину исписанную тетрадь в черном переплете и попросил меня рассказать о лучших бойцах. В разгар беседы отворилась дверь, вошел командир взвода разведки Бобошко и доложил, что бойцы к выполнению задания готовы. Я объяснил писателю, что разведчики идут за «языком».

«Товарищ старший лейтенант, — произнес Гайдар, — позвольте пойти вместе с ними».

Я растерялся:

«Стоит ли рисковать собой, товарищ писатель?»

«Я могу писать только о том, что сам видел».

«Что же, — ответил я, — раз так, то сдайте, пожалуйста, все бумаги, какие у вас с собой, документы и орден».

Гайдар вынул из нагрудного кармана членский билет Союза писателей, отвинтил орден «Знак Почета» и снял полевую сумку. Взамен я дал ему свой планшет с картой.

...Взвод вернулся под утро. Бойцы привели пленного унтер-офицера и принесли тяжело раненного Бобошко.

Гайдар получил обратно свои документы, орден и сумку.

«Вот теперь мне есть о чем писать», — сказал Аркадий Петрович.

С передовой Аркадий Петрович прислал снимок, который теперь широко известен. Гайдар сидит на пеньке. Слева от него одинокая береза. У Аркадия Петровича могучий разворот плеч. На голове каска. На коленях пистолет-пулемет. Но фотография донесла до нас еще две важные подробности.

На гимнастерке сильно оттопыривается правый карман. В нем трофейный пистолет вальтер, о котором речь впереди. А правый локоть Аркадия Петровича лежит словно бы на широкой подставке: за футляром с биноклем висит до отказа набитая сумка.

Та самая, купленная в Военторге. Это первый и последний случай, когда у нас есть возможность увидеть хотя бы ее краешек...

ПРИКЛЮЧЕНИЯ НАЧИНАЮТСЯ

Через несколько дней Гайдара вызвали в Москву. По дороге на железнодорожный состав налетели самолеты. Машинист остановил эшелон, чтобы пассажиры выскочили из вагонов. Аркадий Петрович тоже выпрыгнул на песчаную насыпь и побежал в реденький лесок.

Он лежал под дикой грушей и, прищуря глаза, наблюдал за поединком машиниста с немецкими летчиками. Машинист разогнал состав. «Мессеры» стали заходить в хвост эшелону. Машинист резко затормозил — бомбы ударили далеко впереди паровоза. Самолеты пошли на разворот. Машинист набрал скорость и, когда немецкие истребители появились опять, снова резко затормозил. Но фашистские пилоты учли маневр и сбросили бомбы, не долетев до состава.

Гайдар видел: одна небольшая бомба отделилась от крыла, описала дугу и ткнулась в крышу темно-вишневого вагона. Темно-вишневый в составе был один. Гайдар ехал в нем. Бомба разнесла вагон в щепы. А в купе оставались вещи и сумка Аркадия Петровича — с тетрадями и блокнотами, с законченными и только еще начатыми очерками и рассказами, с первыми заготовками — «на потом» — для новых, уже задуманных книг.

В Москву Гайдара довез другой эшелон. У себя в квартире Аркадий Петрович появился без шинели, бинокля, фуражки, вещевого мешка. И без кожаной командирской сумки.

С удара бомбы в темно-вишневый вагон и начинается полная драматизма история сумки Гайдара. Точнее, сумок.

ВТОРАЯ СУМКА

В Москве Гайдар пробыл недолго. Он отчитался в редакции «Комсомолки». Внес поправки в сценарий «Клятва Тимура»: картину запускали в производство. Выступил с рассказом о положении на фронте в Союзе писателей. Обратился с речью по Центральному радио к школьникам и комсомольцам. И напоследок зашел в Детиздат, который помещался возле самой площади Дзержинского.

Аркадий Петрович навестил своих редакторов. Поделился впечатлениями, как там, на передовой.

Говорить о новой книге было еще рано. Очерки и рассказы, которые Аркадий Петрович думал предложить издательству, погибли вместе с сумкой.

Но Детиздат приступал к выпуску «Военной библиотеки школьника». Готовился сборник «Советским детям» — слово наших писателей о войне. Согласие участвовать в сборнике уже дали Илья Оренбург и Алексей Толстой.

Гайдар сказал, что может предложить только текст своего выступления по радио «Берись за оружие, комсомольское племя!». И вынул из кармана несколько вчетверо сложенных листочков.

Больше, полагал Гайдар, в Москве ему делать нечего. Снова нужно было собираться в дорогу. Аркадий Петрович снова поехал в Военторг и купил новую плащ-накидку, фуражку с лакированным козырьком и звездочкой, петлицы, которые сам пришил к своей старой гимнастерке, и заплечный мешок.

В канцтоварах он попросил сразу сотню простых карандашей — дарить в окопе, а также полдюжины блокнотов, полдюжины тетрадок в тяжелых коленкоровых переплетах. И у той же продавщицы, что спрашивала в прошлый раз, не нужна ли ему кобура, — новую темно-коричневую командирскую сумку.