Сумка со смертью

За несколько часов Воронич очистил огород от разросшейся травы. Баня растопилась, дымоход прочистило. Он навел порядок в помывочном отделении, остался доволен собой. На цыпочках поднялся в мансарду, приподнял крышку люка, брызнув в петли автомобильную смазку, чтобы не скрипели. Рита спала, завернувшись в простыню. Она не разделась, из-под простыни выглядывало синее платьишко. Он усмехнулся: значит, не все еще потеряно, стесняется, боится. Она спала мертвецким сном – намаялась. Он поколебался, но не стал ее будить. От такого стресса человек может сутки проспать – вот пусть и спит. Он аккуратно закрыл люк, пошел заниматься делами. Вымыл пол на кухне и веранде, кое-что прибрал в комнатах. День пролетел, наступил вечер. Посторонние по улице не шастали, никто не подглядывал за ним. Устроить слежку за участком можно было только с улицы. С остальных сторон домовладение закрывали деревья. Впрочем, если задаться целью… Он исследовал ограду, выходящую на дорогу, прибил недостающие штакетины. Починил калитку, приделав дополнительные перекладины. Скептически оценил конструкцию. Надо бы замок приделать, а то любой желающий может войти.

Уже темнело, когда он подбросил дров в топку, дождался нужной температуры. Баню принимал в одиночестве, изгоняя остатки похмелья. Подливал воду на камни, сидел на полатях у самого потолка, терпел невыносимый жар. Похлестал себя веником (спасибо Палычу, позаботился), окатился холодной водой. Потом курил на завалинке, наслаждаясь тишиной и наблюдая, как последние остатки серости пожирает ночная темень.

Рита зашевелилась, когда он поднялся в мансарду и включил маломощную переноску. Сначала испугалась, потом вспомнила, где и с кем находится. Села на кровати, стала растирать заспанные глаза кулачками.

– Что, уже вставать?

– Спи, не надо никуда вставать, – прошептал он, сгружая на стол кучу тряпья и задергивая занавески. – Утром разберешься с одеждой. Это то, что после родителей осталось. Кое-что мое – у мамы имелась привычка хранить мои школьные тряпки. Свет не включай, окно не открывай. Все, спи дальше…

– Хорошо, Алеша, спасибо тебе… – Она снова свалилась и засопела – словно не просыпалась. Он выключил лампочку, спустился вниз, машинально замкнув люк на задвижку. На самого наваливался сон, денек выдался непростой…

Проснулся Алексей посреди ночи от странного звука – словно кто-то скреб по стеклу. Нервы были натянуты, он все прекрасно помнил – сел на кровати, сжался в пружину. Ночь была в разгаре. Лунный свет загадочно переливался, проникал через куцые занавески, растекался по подоконнику. По стеклу скребли, но не ветка. Ветки находились дальше, и ветра этой ночью не было. Потом звук сменился более настойчивым стуком. Что такое? Сосед Виктор Павлович? Пролез через куцую загородку, чтобы не «светиться» на улице? Но не стал бы он скрести, как какой-то лазутчик, конкретно постучал бы в дверь. А еще телефон есть – светился под рукой, входящих звонков не было…

Он слез с кровати, подошел к окну. Привычка – держаться с краю. Сколько народа так погибло, беспечно подходя к окну… Стук продолжался. Становился навязчивым, раздражал. Он прижался к стене, отогнул край занавески. За окном царила темень. Но кто-то там был, проступало невнятное пятно. Оно совершало смазанные движения. Кого принесло глухой ночью? Алексей прислушался, различил тихий голос: «Алеша, открой… Это я, Алеша, не бойся…» Действительно, с какой стати он должен бояться? Существует такая категория граждан, которые решительно не признают дверей…

Он уже все понял. Так некстати, черт возьми!.. Волнение охватило, хотя и не нужны ему эти дополнительные приключения! Он отогнул штору, отомкнул ржавый шпингалет. Окно распахнулось, с улицы проник свежий воздух и темная голова с большими блестящими глазами.

– Господи, Алеша, помоги скорее забраться… Это я, Варвара Кружилина, не делай вид, что не узнал…

К нему протянулись руки, он подхватил женщину под мышки, перетащил в дом, опустил ее на пол, попятился. Но не тут-то было, ночная пришелица бросилась в атаку, прижалась к нему грудью, стала осыпать поцелуями.

– Алешенька, милый, как же я соскучилась за все эти годы… Господи, ты все такой же, от тебя все так же пахнет…

Он был растерян, сбит с толку, не знал, как себя вести. Не ожидал, Варваре удалось его удивить. А ведь в доме женщина, о существовании которой посторонним лучше не знать! Ее руки жадно ощупывали его тело – увы, он был одет по самому минимуму. Стало трудно дышать, прошиб пот, кровь яростно циркулировала по телу. Она подталкивала его к кровати, давила массой.

– Варенька, подожди… Варенька, слушай… Варюша… Варя… Варвара, мать твою… – хотел оттолкнуть ее, чтобы высказать решительное мнение относительно визита, но… не устоял! Ведь не чужая, в конце концов… Похоть захлестнула, упали на койку, урча от сладострастия…

Потом Варвара повалилась рядом и погладила его по лицу: