Сумка со смертью

Мелькнула в свете фар кувыркающаяся туша. Развели придурка! Вопли из трех глоток слились в один – страшный, какой-то зверский. Снова грохнул выстрел – мимо! «Спринтер» летел на джип. В последний момент Алексей ушел от столкновения, машина отвалила вправо, оказавшись на пустыре. Он не отпускал акселератор, работал только баранкой. Обогнул внедорожник, помчался вдоль длинного гаражного комплекса. Дорога знакомая, и ямы не такие страшные, можно не лавировать. За спиной разразилась бешеная активность. Крики не стихали. Один из клевретов Белецкого прыгнул в машину, разворачивал ее, остальные выбежали на дорогу, принялись палить из пистолетов. Понятно, не из газовых. Не боятся же ни черта! Считают, что все им можно! Алексей пригнулся к рулю, вцепился в него. Пули летели мимо! Молоточки стучали по вискам: быстрее, еще быстрее… Джип разворачивался, криминальные элементы запрыгивали на ходу. Уже не успеют! Алексей вылетел за ворота кооператива (в принципе, условные), притормозил, чтобы влиться в поворот. Снова дорога вверх, выезд на дорогу, где не было ни одной машины. Оглянулся, выехав на асфальт. Джип еще копался у гаражей, ревел, как обманутый мастодонт. Он снова утопил педаль и помчался на юг, в город. Не поймали покемона, кретины?! За морем кустарника и покатыми холмами уже проступали городские пятиэтажки. Алексей перехватил удобнее руль, вскинул глаза к зеркалу. Отстала погоня…

Главная ирония текущего вечера заключалась в том, что он не собирался покидать Мирославль. С какой стати надо отсюда уезжать? Окраинными переулками Алексей выбрался в северо-западный пригород Митьково, считавшийся спальным районом. Напряжение отпустило, он неспешно ехал по правой полосе. Проследовал остановку общественного транспорта, заехал на парковочную территорию перед станцией техобслуживания. СТО уже не работала, но ему и не нужно было. Несколько минут он сидел с закрытыми глазами, потом покрутил шеей, закурил. Покинул машину и, включив фонарь в телефоне, стал осматривать повреждения. Тучи над городом рассеялись, и оказалось, что сумерки еще не сгустились. Трещина в переднем бампере – не фатально, если не всматриваться. Сзади повреждения серьезнее. Бампер порван, в нем зияла дыра с кулак Гулливера, и в металле красовалась вмятина. Хорошо, что не в голове. В принципе, тоже терпимо, могло быть хуже. Он докурил, сбегал через дорогу, приобрел в «Подорожнике» пару гигантских беляшей, бутылку газировки. Потом опять сидел в машине, жадно ел, не замечая, что сок стекает на брюки. Снова побежал через дорогу, взял еще пару. Жор напал – он ел и никак не мог насытиться…

Вечерняя видимость еще не пропала, когда он въехал на улицу Танкистов и осторожно начал продвигаться к задворкам борделя. Смех разбирал – снова здравствуйте! Он не мог бы внятно объяснить, что его манило. Но ехать домой с пустыми руками тоже не хотелось. Алексей остановился за квартал, совершил пешую прогулку, мимо жилого трехэтажного дома, мимо расселенного барака, от которого остался лишь остов. Из последнего донесся взрыв хохота, потом посыпались возмущенные выкрики. Проскакивали нецензурные слова, перемежаемые «феней». Алексей с любопытством стал прислушиваться. Это же дети! – осенило его. Собрались и тусуются, отдыхают, так сказать, культурно от родителей и учителей.

– Светка, блин, чувырла, ты чего мухлюешь? – возмущенно голосил какой-то отрок. – Ты чего тут притыки выставляешь? Вышел уже этот туз!

– Да пошел ты, Козырь! – возмущалась девчонка. – Не выходил этот туз! Бомба, скажи! Ты продул, Козырь, не фиг рыпаться! Шелести «бабками», чувачок! Опять предки «бабла» не выдали? Тогда лобешник подставляй!

Детский сад какой-то, штаны на лямках… Алексей сошел с тротуара, обогнул застывший на приколе экскаватор. Снова оглянулся, прежде чем раствориться в разбитом проеме. Из полумрака вырисовывалась лестница на второй этаж. Он поднимался медленно, хватаясь за огрызки перил. Прогибались половицы. Пронзительно воняла сырая штукатурка. Прошел на цыпочках через один проем, пролез второй.

Ну, картина акварелью. Утренник в разгаре. Крыша над головой отсутствовала. Строительный хаос вперемешку с мебельными останками. Два уродливых дивана со вспученными спинками, колченогий журнальный столик. Темнота еще не сгустилась, но фонари уже включили. Дворовая шпана резалась в карты. Пацаны лет тринадцати-четырнадцати – лохматые, неприбранные, одетые явно не на выпускной. Кто-то курил. Девчонка с рыжим «сеновалом» на голове и смешливым вздернутым носиком отвешивала «пиявки» за продутую карточную партию худому заморышу с конопатой физиономией. Заморыш пофыркивал, но молчал. Остальные сдавленно ржали. В углу возилась чья-то спина – еще один участник праздника чиркал зажигалкой, пытаясь развести костер.

– Ну, добрый вечер в нашей бичхате, так, что ли? – кашлянув, поздоровался Алексей.

Девчонка перестала лупить своего соперника, хмуро выставилась на пришельца. Спина у костра застыла. Несколько пар детских глаз с настороженностью и неприязнью впились в незнакомца.