Сумма теологии. Том IV

А чтобы ответить на [все] возражения, должно иметь в виду, что любви обычно приписывают четыре ближайших следствия, а именно таяние, наслаждение, изнеможение и жар. Первым из них является «таяние» – как противоположность замерзанию. В самом деле, замерзшие вещи настолько плотны, что проникнуть в них представляется трудным делом. Но любовь, со своей стороны, такова, что желание способно обрести любимое благо, поскольку, как было показано выше (2), объект любви пребывает в любящем. Поэтому холодным или ожесточенным сердцем принято называть расположение, которое несовместимо с любовью, тогда как словом «таяние» обозначают смягчение сердца, посредством которого сердце являет свою готовность к приятию любимого. Затем, из наличия любимого и обладания им следует удовольствие, или наслаждение. Если же любимый отсутствует, то в таком случае возникают две страсти, а именно вызванная отсутствием печаль, которую обозначают словом «изнеможение» (по каковой причине Цицерон в «Тускуланских беседах» нередко в отношении печали использует термин «недуг»), и интенсивное желание обладать любимым, которое обозначают словом «жар».

Все они являются следствиями любви, рассматриваемой формально, то есть согласно отношению желающей способности к объекту. Впрочем, страсть любви обусловливает и другие, соответствующие вышеупомянутым следствия, связанные с изменениями в [телесных] органах.

Раздел 6. Является ли любовь причиной всего, что делает любящий?

С шестым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что не все из того, что делает любящий, он делает в силу любви. В самом деле, как было говорено выше (26, 2), любовь – это страсть. Но, как сказано в пятой [книге] «Этики», человек не все делает в силу страсти, поскольку кое-что он делает по [сознательному] выбору, а кое-что – по неведению[482]. Следовательно, не все из того, что делает человек, он делает в силу любви.

Возражение 2. Далее, началом движения и действия у всех животных является желание, о чем читаем в третьей [книге трактата] «О душе»[483]. Таким образом, если все, что делает человек, он делает в силу любви, то остальные страсти желающей способности излишни.

Возражение 3. Далее, ничто не может делаться одновременно в силу противоположных причин. Но кое-что делается из ненависти. Следовательно, не все делается из любви.

Этому противоречат слова Дионисия о том, что «все, что делается, делается из любви к благу»[484].

Отвечаю: как уже было сказано (1, 2), каждый действователь действует ради цели. Но целью является благо, которое всеми любимо и желанно. Поэтому очевидно, что каждый действователь, кем бы он ни был, производит всякое действие в силу какого-либо из видов любви.

Ответ на возражение 1. Это возражение рассматривает любовь как страсть, существующую в чувственном пожелании.

Но в данном случае речь идет о любви в широком смысле слова, т. е. включающей в себя умственную, разумную, животную и естественную любовь – ведь именно такую любовь имеет в виду Дионисий, когда рассуждает о ней в четвертой главе [трактата] «О божественных именах».

Ответ на возражение 2. Как было показано выше (5; 27,4), желание, печаль, наслаждение и все прочие душевные страсти следуют из любви. Таким образом, из какой бы страсти ни проистекало то или иное действие, оно также проистекает и из любви как из своей первой причины, и потому остальные страсти, будучи ближайшими причинами, отнюдь не излишни.

Ответ на возражение 3. Ненависть также является следствием любви, о чем будет говорено ниже (29, 2).

Вопрос 29. О ненависти

Теперь мы исследуем ненависть, в связи с чем будет рассмотрено шесть пунктов: 1) является ли зло причиной и объектом ненависти; 2) является ли любовь причиной ненависти; 3) о том, что сильнее, ненависть или любовь; 4) может ли человек ненавидеть самого себя; 5) может ли человек ненавидеть истину; 6) может ли что-либо быть объектом всеобщей ненависти.

Раздел 1. Является ли зло причиной и объектом ненависти?

С первым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что зло не является объектом и причиной ненависти. В самом деле, все сущее само по себе благо. Таким образом, если бы зло было объектом ненависти, то из этого бы следовало, что объектом ненависти может быть только лишенность чего-то, что очевидно не так.