Сумма теологии. Том IV

Возражение 2. Далее, как уже было сказано (5), причина надежды в большинстве случаев усиливает способности. Но молодость и опьянение скорее предполагают слабость. Следовательно, они не могут являться причинами надежды.

Возражение 3. Далее, причиной надежды является опыт (5). Но юности недостает опыта. Следовательно, она не является причиной надежды.

Этому противоречит сказанное Философом о том, что «пьяные становятся самонадеянными»[715]; и еще, что «юноши полны надежд»[716].

Отвечаю: молодость, по словам Философа[717], обусловливает надежду по трем причинам, и эти три причины связаны с тремя условиями являющегося объектом надежды блага, а именно, что оно, как было показано выше (1), суть благо будущее, труднодостижимое и возможное. В самом деле, будущего у молодости куда больше, чем прошлого, и коль скоро с прошлым связана память, а с будущим – надежда, то молодость помнит немногое и на многое надеется. Опять-таки, у молодых людей в силу высокого жара их природы достаточно духа для расширения их сердец, вследствие чего для них характерно стремление к достижению трудного, по каковой причине юноши энергичны и самонадеянны. Кроме того, те, кому не довелось испытывать поражений, по каковой причине они лишены опыта встреч с препятствиями на своем пути, склонны все полагать возможным. Поэтому молодежь, не пережившая разочарований и не имеющая достаточного представления об ограниченности своих сил, легко принимает желаемое за действительное и, следовательно, полна надежд. Последние две причины действенны и в случае опьянения вином, а именно жар и подъем духа, а также пренебрежение опасностями и собственными слабостями. В силу того же безответственные люди и глупцы самонадеянны и готовы браться за любое дело.

Ответ на возражение 1. Хотя юнцам и пьяницам в действительности недостает упорства, тем не менее они полагают себя упорными, поскольку не сомневаются в том, что обретут предмет своей надежды.

Сказанное справедливо и в случае ответа на возражение 2; в самом деле, мы видим, что юнцы и пьяницы лишены упорства в действительности, но им самим кажется, что они на него способны, поскольку о своих собственных слабостях им невдомек.

Ответ на возражение 3. Как было разъяснено выше (5), не только опыт, но также и недостаток опыта в определенном смысле является причиной надежды.

Раздел 7 . Является ли надежда причиной любви?

С седьмым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что надежда не является причиной любви. Ведь, как говорит Августин, любовь – это первое движение души[718]. Но надежда – это движение души. Следовательно, любовь предшествует надежде и, таким образом, надежда не является причиной любви.

Возражение 2. Далее, желание предшествует надежде. Но желание, как уже было сказано (25, 2), обусловливается любовью. Следовательно, надежда последует любви и, таким образом, не является ее причиной.

Возражение 3. Далее, как было показано выше (32,3), надежда обусловливает удовольствие. Но удовольствие доставляется только любимым благом. Следовательно, любовь предшествует надежде.

Этому противоречит следующее: в глоссе, комментирующей слова Матфея: «Авраам родил Исаака; Исаак родил Якова» (Мф. 1:2), говорится, что именно так «вера порождает надежду, а надежда порождает любовь к высшему». Но любовь к высшему (Caritas) – это любовь (amor). Следовательно, любовь обусловливается надеждой.

Отвечаю: надежда может быть связана с двумя вещами, относящимися как к своему объекту к тому благу, на которое надеются. Ведь коль скоро благо, на которое надеются, суть нечто такое, что обрести трудно, но возможно, и коль скоро порою случается так, что трудное становится возможным не благодаря нам самим, но благодаря кому-то другому, то, следовательно, с такими типами возможностей связана и надежда.

Таким образом, поскольку надежда относится к благу, которое мы чаем обрести, постольку она обусловливается любовью – ведь мы надеемся на то, что желаем и любим. Но если надежда связана с тем, благодаря кому нечто может стать для нас возможным, то любовь обусловливается надеждой, а никак не наоборот. В самом деле, уже только потому, что мы надеемся на доброе расположение к нам кого-то другого, мы подвигаемся к нему как к своему собственному благу и, таким образом, начинаем его любить. В то же время если мы кого-либо любим, то не надеемся на него иначе, как только акцидентно, а именно постольку, поскольку ожидаем взаимности. Следовательно, любовь любящего нас обусловливает нашу надежду на него, а эта надежда [в свою очередь] обусловливает нашу к нему любовь.

Из сказанного очевидны ответы на все возражения.

Раздел 8. Способствует ли надежда действию или (напротив) препятствует?

С восьмым [положением дело] обстоит следующим образом.