Сумма теологии. Том IX

Возражение 3. Далее, благодаря мужеству человек поступает правильно перед лицом опасности. Но великолепие и уверенность сущностно не подразумевают какого-либо отношения к опасности. Следовательно, их неправильно считать частями мужества.

Возражение 4. Далее, согласно Туллию, терпение означает перенесение трудностей, и то же самое он усваивает мужеству. Следовательно, терпение суть то же, что и мужество, и не является его частью.

Возражение 5. Далее, то, что требуется каждой добродетели, не может считаться частью особой добродетели. Но упорство требуется каждой добродетели, в связи с чем читаем: «Претерпевающий же до конца – спасётся» (Мф. 24:13). Следовательно, упорство нельзя считать частью мужества.

Возражение 6. Далее, Макробий приводит семь частей мужества, а именно «величавость, уверенность, беззаботность, великолепие, постоянство, выдержку и твёрдость». И Андроник насчитывает семь относящихся к мужеству добродетелей, каковы «храбрость, сила воли, величавость, решительность, упорство и великолепие». Следовательно, похоже, что приведённый Туллием перечень частей мужества неполон.

Возражение 7. Кроме того, Аристотель упоминает о пяти частях мужества. Первая – это «гражданское» мужество, которое подвигает на храбрые поступки из страха перед наказанием или позором; вторая – это «военное» мужество, которое подвигает на храбрые поступки по причине владения воинским искусством или опыта; третья – это то мужество, которое подвигает на храбрые поступки по причине страсти, и в первую очередь – ярости; четвёртая – это то мужество, которое побуждает человека поступать храбро потому, что он привык побеждать; пятая – это то мужество, которое побуждает человека поступать храбро потому, что он не ведает об опасности[68]. Но все эти виды мужества не входят ни в одно из вышеприведённых перечислений. Следовательно, эти перечисления частей мужества неправильны.

Отвечаю: как уже было сказано (48), у добродетели может быть три вида частей: субъектные, неотделимые и потенциальные. Но мужество как особая добродетель не может иметь субъектных частей, поскольку оно, будучи связано с особой материей, не может быть разделено на несколько отличных по виду добродетелей. Однако у его неотделимых частей могут быть как бы неотделимые и потенциальные части в отношении тех вещей, согласие с которыми необходимо для акта мужества. А также потенциальные части, поскольку то, к чему прибегает мужество перед лицом наибольших испытаний, а именно смертельных опасностей, некоторые другие добродетели используют в случае тех или иных меньших затруднений, и тогда эти добродетели присоединяются к мужеству как вторичные добродетели к главной.

Затем, как было показано выше (123, 3, 6), акт мужества бывает двояким, нападением и стойкостью. Далее, акту нападения необходимы две вещи. Первая относится к приуготовлению ума и состоит в том, что ум является готовым к нападению. Поэтому Туллий говорит об «уверенности», которая, по его словам, «укрепляет и обнадёживает ум в отношении великих и благородных свершений», Вторая относится к самому поступку и состоит в надлежащем завершении того, что было уверенно начато. В связи с этим Туллий упоминает «великолепие», которое он описывает как «обдумывание и направление», то есть исполнение, «возвышенных и величественных дел с надлежащим размахом и благородством намерений», чтобы сочетать исполнение с величием цели. Таким образом, если эти две [вещи] ограничиваются надлежащим предметом мужества, а именно смертельными опасностями, то они являются его как бы неотделимыми частями, поскольку без них никакое мужество невозможно. А если они имеют дело с другими, связанными с меньшими трудностями предметами, то тогда они суть добродетели, отличающиеся по виду от мужества и присоединённые к нему как вторичные добродетели к главной. Так, философ усваивает «великолепию» большие траты и «величавости», которая, похоже, является тем же, что и уверенность, большой почёт[69].