Сумма теологии. Том IX

Что же касается перечня Андроника, то он, похоже, аналогичен вышерассмотренному. Действительно, вместе с Туллием и Макробием он упоминает «упорство» и «великолепие», и вместе с Макробием – «величавость». «Сила воли» есть то же, что и терпение, или выдержка, поскольку, по его словам, «сила воли является навыком, который сообщает готовность, следуя суждению разума, исполнять то, что до́лжно, и претерпевать то, что до́лжно». А храбрость, похоже, есть то же, что и твёрдость, поскольку он определяет её как «крепость души при стремлении к своей цели». Решительность, по всей видимости, есть то же, что и уверенность, поскольку, по его словам, «решительность – это навык уверенности в себе в том, что кается добродетели». Помимо великолепия он упоминает «andragathia», то есть человеческую добродетель, которую можно назвать «усердием». В самом деле, великолепие состоит не только в неукоснительном исполнении величественных дел, что связано с постоянством, но также и в своего рода мужественной рассудительности и заботе об этом исполнении, и это принадлежит усердию. Поэтому он говорит, что «andragathia» – это добродетель, посредством которой человек продумывает полезные поступки.

Из сказанного очевидно, что все эти части могут быть сведены к четырём основным частям, о которых говорит Туллий.

Ответ на возражение 7. Пять упомянутых Аристотелем [видов] не соответствуют истинному понятию добродетели. В самом деле, как было показано выше (123, 1), они связаны с совершением [внешнего] акта мужества, но отличаются со стороны причины, и потому их до́лжно полагать не частями, а модусами мужества.

Вопрос 129. О ВЕЛИЧАВОСТИ

Далее мы исследуем каждую из упомянутых Туллием частей мужества, за исключением уверенности, которую мы заменим величавостью, о которой рассуждал Аристотель. Таким образом, мы рассмотрим, во-первых, величавость; во-вторых, великолепие; в-третьих, терпение; в-четвёртых, упорство. В отношении первого мы поговорим, во-первых, о величавости и, во-вторых, о противоположных ей пороках.

Под первым заглавием наличествует восемь пунктов:

1) связана ли величавость с почётом;

2) связана ли величавость только с большим почётом;

3) является ли она добродетелью;

4) является ли она особой добродетелью;

5) является ли она частью мужества;

6) о её отношении к уверенности;

7) о её отношении к беззаботности;

8) о её отношении к благам удачи.

Раздел 1. СВЯЗАНА ЛИ ВЕЛИЧАВОСТЬ С ПОЧЁТОМ?

С первым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что величавость не связана с почётом. В самом деле, величавость находится в раздражительной способности, о чём свидетельствует самое её имя, поскольку «величавость» указывает на величие ума, а «ум» [в свою очередь] указывает на раздражительную часть, как это явствует из третьей [книги трактата] «О душе», в которой философ говорит, что «в чувственном желании – стремление и ум»[70], то есть вожделеющая и раздражительная части. Но почёт – это вожделенное благо, поскольку он является наградой за добродетель. Следовательно, похоже на то, что величавость не связана с почётом.

Возражение 2. Далее, коль скоро величавость является нравственной добродетелью, она необходимо должна быть связана либо со страстями, либо с деятельностями. Но она не связана с деятельностями, поскольку в таком случае она была бы частью правосудности, из чего следует, что она связана со страстями, а почёт не является страстью. Следовательно, величавость не связана с почётом.

Возражение 3. Далее, природа величавости, похоже, в большей степени связана со стремлением, чем с избеганием, поскольку о человеке говорят как о величавом потому, что он стремится к великому. Но добродетельного хвалят не за стремление к почестям, а за их избегание. Следовательно, величавость не связана с почётом.

Этому противоречит сказанное философом о том, что «величавость относится к чести и бесчестью»[71].