Сумрачная дама

– Кажется, это местечко слишком мирное для таких, как ты, вояка. Вы доказали свою ценность на передовой. Пора двигать вперед, к местам боевых действий.

Хэнкок протянул Доминику тонкий листок бумаги, на котором крупными буквами был напечатан приказ: несколько безликих строк, меняющих его жизнь.

Сердце Доминика упало.

Вот и все. Как раз тогда, когда он нашел свое призвание в миссии «Людей памятников», его заставляют оставить все это позади. Они с Вивером возвращаются на передовую.

59

Эдит

Краков, Польша

Январь 1942

Мальчик за столом трудился над своими уроками, качая ногами над полом. Через окно рядом с ним в комнату проникал свет – яркое отражение от засыпавшего двор Вавельского замка снега. В гигантском, занимавшем целую стену огромной комнаты, камине громко трещал огонь. Комната была обставлена несколькими кушетками и стульями с глубокими подушками. По столам были разбросаны пледы, газеты и книги.

Эдит ожидала, что ее отведут в кабинет Ганса Франка, но солдат вместо этого проводил ее в комнату, где Хильда, секретарша Франка, заваривала в керамическом чайнике чайные листья, а мальчик был глубоко погружен в изображение алфавита.

– Фройляйн Бекер, – обратилась Хильда. – Располагайтесь поудобнее. Герр фон Палезье скоро прибудет.

Она растерялась:

– Герр… Кто?

– Они не поставили вас в известность? Прошу прощения. Вильгельм Эрнст фон Палезье. Он – известный архитектор, прибывший к нам из Швейцарии; недавно его назначили новым личным куратором искусства при губернаторе Франке. Вы будете работать с ним.

Фон Палезье? Личный куратор? Он что, очередной протеже Кая Мюльмана?

Но Эдит не смогла задать уточняющие вопросы: Хильда, с подносом с чаем в руках, уже исчезла в соседней комнате, захлопнув за собой дверь.

Эдит села за стол напротив мальчика.

– Привет, – сказала она. – Я Эдит.

Мальчик, выводя свои прописи, проигнорировал ее. Она посмотрела на его светло-желтые волосы и идеальное личико в снежном свете из окна.

Эдит наблюдала, как мальчик выписывает аккуратные буковки в античном стиле: изящные, четкие, больше подходящие эпохе Немецкого Возрождения, чем двадцатому веку.

– Превосходная каллиграфия, – сказала она. – Как тебя зовут?

На этот раз мальчик поднял голову и встретился с ней взглядом. Контрастом со светлыми волосами, глаза мальчика были почти черными. Прямо как у его отца.

– Михаэль.

– Над чем работаешь?

– Упражняюсь в чистописании, – сказал он. Эдит заметила, что из лежащей возле него тетради торчат еще несколько исписанных листочков.

– Михаэль. – У дальнего входа появилась девочка-подросток. – Идем. Тебя ждет твое учитель.

Михаэль, еще раз взглянув на Эдит, захлопнул тетрадь. Потом он слез со стула и зашагал через комнату к сестре.

Эдит смотрела, как еще двое детей Франка идут по заснеженному двору за окном. Будто бы не замечая холода, мальчик постарше и девочка помладше сняли перчатки и принялись бросаться друг в друга снежками, пока на улице не появилась женщина и не потребовала немедленно прекратить, говоря, что не потерпит, если они перепачкают одежду. Младшую из детей она одной рукой потащила за собой, и малышка неохотно, спотыкаясь, пошла за матерью.

Бригитта Франк. Жена губернатора. До сих пор Эдит видела ее лишь вскользь: из окна, когда та шла через лужайку в окружении своих пятерых детей, да на зернистой черно-белой фотографии в газете, но все равно сразу же ее узнала. В шерстяном пальто с колыхавшимся на ветру молочно-белым воротником она была самим олицетворением строгой элегантности. Даже с высокой наблюдательной позиции у окна Эдит чувствовала, как Бригитта, подобно мужу, давит на нее превосходством.

Каким-то образом Эдит попала в семейное крыло Вавельского замка. В их личную жизнь. Как случилось, что она оказалась в такой позиции? Хоть она и чувствовала себя в ловушке в подвале загородной виллы, сейчас она с радостью вернулась бы туда, подальше от лап Франка и его семейства.

– Фройляйн Бекер.

Эдит встала.

Перед ней стоял худой мужчина в больших очках. Он обнажил кривые зубы в натянутой улыбке.

– Губернатор Франк всячески вас восхваляет. Для меня большая честь наконец-то с вами познакомиться. – Он протянул ей руку. – Я Эрнст. – Эдит ответила на рукопожатие – теплое, уверенное и не чересчур твердое. – Губернатор Франк сейчас в отъезде. Мы можем поговорить в комнате, прилегающей к его кабинету. Там у нас будет место познакомиться. Прошу вас.

Эрнст открыл дверь и жестом предложил Эдит следовать за ним.

Они вышли в длинный украшенный картинами коридор с панорамными окнами и видом на реку Вислу. По пути Эдит не могла не разглядывать десятки висящих на стенах произведений. Пейзажи. Портреты. Все возрастом не менее века. Эрнст, похоже, рад был замедлиться. Он молча вместе с Эдит смотрел на картины.