Сумрачные грёзы

В пане боролись две крайности: желание прекратить это сводящее с ума тиканье и нежелание подниматься из постели, включать везде свет и возиться со сломанными часами. Но краткие минуты отдыха утекали сквозь пальцы. Ему оставалось всё меньше времени на сон.

Тик-так.

С досадливым возгласом Якуб резким движением поднялся с софы и нашарил в темноте тапки. Он с негодованием распахнул дверь, ведущую в мастерскую, щёлкнул переключателем и остановился как вкопанный. Назойливое тиканье было оглушающе громким, словно в маленькой подвальной комнате случайно оказались башенные часы. Все стены дрожали от этого звука, а с потолка сыпалась пыль. И даже другие часы, казалось, затихли перед этим поистине королевским гулом.

Источником его оказался «Меридиан».

Стеклянная дверца была приоткрыта, за ней слабо подёргивался из стороны в сторону маятник, который пан Якуб собственными руками остановил совсем недавно. Часы ходили даже со снятым противовесом, что было уже само по себе невозможным. Но стрелки двигались медленно, словно с усилием совершая каждый рывок, из-за этого тиканье было нечётким.

Они работали, хотя не должны были. Они делали это с большим трудом. Они чувствовали себя неидеальными. Им недоставало отнятой детали.

И пан Якуб вздрогнул, когда понял, что ясно ощущает желание этих часов. «Меридиан» не был простым экземпляром его коллекции. Он сильно отличался от всех этих обыкновенных механизмов, лежащих на полках и висящих на стенах.

Тик-так.

Громкое щёлканье проникало в голову старого часовщика, заставляя его морщиться от этого звука. Но постепенно воля часов становилась всё яснее и яснее для мастера. «Меридиан» всего лишь хотел жить, он хотел быть совершенным и работать несмотря ни на что. Любое вторжение в его идеальный отлаженный механизм было кощунством.

Часы сами знали, как починить любую поломку. Они всегда справлялись с трудностями самостоятельно: находили необходимые материалы во всём. Им требовалась лишь небольшая помощь. Как и в этот раз.

Тик-так.

Противовес должен быть возвращён на место.

Пан Якуб, словно во сне, погружённый в мерное щёлканье механизмов, поднял со стола снятую вечером гирьку. Холодный металл обжёг руку, но мастер не обратил на это внимания. Он думал о другом. Он думал о том, что этот вес слишком большой для часов. Он далеко не идеальный. Разница составляла всего пару грамм, но «Меридиан» не мог чувствовать себя совершенным.

Тик-так.

Старый часовщик одно за другим вырывал заржавевшим ломом свои рёбра. Боль была слабой – её перекрывало тиканье часов. «Меридиану» было гораздо больнее, ведь он чувствовал себя неполноценным. И Якуб просто хотел помочь.

С неприятным чавканьем расходилась плоть, а белёсые осколки костей вместе с кровью падали на пол. Пошатнувшись, пан проник дрожащей рукой в свою грудь и ухватил трепыхающееся сердце. Резким движением вырвав кровоточащий орган из тела, Якуб успел сделать лишь один шаг и буквально насадить сердце на крюк для гирьки, прежде чем бездыханным упасть на пол.

Стеклянная дверца, заляпанная пятнами крови, мягко и легко закрылась, принимая свою новую деталь. Сердце несколько раз вздрогнуло и затихло, пока цепочка с мерным жужжанием не подняла противовес наверх. Скоро «Меридиан» переделает его под себя. Шестерёнки сцепились зубьями, поворачивая рычаги, и латунные стрелки щёлкнули, сдвигаясь с места. Идеальное чёткое тиканье наполнило мастерскую.

Теперь всё будет работать как надо.

Безликие гости

У бабушки Аглаи пахло старой мебелью, кошками и курящимися благовониями. Приторный дым плавал в воздухе, клубился под потолком и закручивался в вихри от любого движения. Анна никогда не любила этот навязчивый запах, но в этот раз стоило потерпеть.

– Ну что ты морщишься? – нахмурилась старуха, поправляя свои юбки и садясь в продавленное кресло. Ей на колени сразу же прыгнула немолодая черная кошка Мара.

– У тебя не болит голова от того, что ты постоянно жжешь эти благовония? – Анна села неподалеку на диван и прикрыла нос краешком шейного платка.

– Я тебе много раз говорила, что сильные запахи отгоняют злых духов. Нет защиты лучше.

– Будто тебе есть чего бояться.

– Вот поживешь с мое и поймешь, что потустороннее всегда рядом. Надо быть наготове и знать, как защититься от тех сил, с которыми приходится иногда сотрудничать.

Аглая поправила на груди связку спутанных оберегов и амулетов, а после взглянула на внучку.

– Ну? Чего ты хотела у меня узнать?

Анна выдохнула и покивала головой:

– Ты как-то говорила, что есть способ узнать ответы на любые вопросы…

– А что тебя волнует? – бабушка зарылась пальцами в черную шерсть кошки.

– Ммм… Неважно. Это… понимаешь, слишком личное.

– Что я там уж не знаю про твоих мужиков, Анна? Так и быть, сделаю тебе еще один расклад на любовь!

Старуха уже порывалась подняться на ноги, когда внучка остановила ее решительным жестом.