Сумрачный дар

Настоящий же мерзавец, который Бастерхази, тем временем неприкрыто прикидывал, не попользоваться ли хозяйкой заведения — а волоокая красотка мечтала отдаться истинным шерам немедленно и уже молила Светлую, чтобы семя прижилось и ребенок получил хоть каплю дара. На миг подумалось: Бастерхази так же в точности пользуется Ристаной и так же в точности не собирается дарить ей ребенка — он не любит малышни и не любит давать кому-то в руки нитей, за которые его можно дернуть. Недаром же Ристана до сих пор бездетна.

Но долго думать о неприятном Дайм не мог. Слишком хороша была гроза, слишком давно — завтрак, и слишком хотелось утереть клюв недобитой птичке. Уложит голыми руками, как же! Шпага на боку не означает, что без шпаги Дайм ничего не стоит.

— Разрешим наш маленький спор до ужина, мой светлый шер? — Бастерхази тоже не терпелось.

— Всегда к вашим услугам, мой темный шер. — Дайм поклонился, изобразив фехтовальную стойку по обычаю дуэлянтов. — Развлечем публику победой света.

Несколько молний, до того хаотично порхавших по залу, устремились к нему, окружили, словно любопытные щенята, осыпали щекотными искрами. Они казались безобидными, но дотронуться Дайм не решился, хоть любопытство и подначивало: попробуй! Слишком часто безобидное с виду нечто оказывалось зубастым и голодным.

— Думаю, публика обойдется. Победа тьмы над светом — дело сугубо интимное, не предназначенное для газет и сплетен. — Бастерхази обернулся к замершей в недоумении и надежде хозяйке заведения, щелкнул пальцами и, бросив ей возникший ниоткуда империал, велел: — Милочка, принесите-ка нам ужин и приготовьте комнаты.

Милочка подобрала юбки и убежала, сжимая нежданное богатство в кулаке, а Бастерхази еще раз щелкнул пальцами — и селяне вместе с солдатами, забыв недопитые кружки, потянулись к выходу.

— В такую погоду! — Дайм покачал головой и отошел от дверей: какой-то бородатый толстяк пер прямо на него, не видя в упор. — Никакого милосердия.

Вместо ответа Бастерхази махнул рукой, уничтожая все следы застолья и сдвигая мебель по углам; на чистом деревянном полу проступил меловой дуэльный круг. Теперь молнии окружили темного, обнюхали и разлетелись — и как-то это было неправильно, слишком одушевленной казалась дикая стихия. Даже для пробужденной Шуалейдой грозовой аномалии.

Осторожно, чтобы не навести Бастерхази на ненужные подозрения, Дайм осмотрел таверну. Практически обнюхал — в поисках того самого манящего запаха дождя.

Она нашлась в самом дальнем углу: смутным ощущением девичьего любопытства и упыриного голода. Аномалия… да уж… только бы не назвать ее по имени — почует! Слава Светлой, такой дар встречается не каждый день — и с одним шис знает, что делать. За три дня Аномалия (пожалуй, это имя ей подходит!) и ураган настолько проросли друг в друга, что рвать связь — значит рисковать ее душевным и физическим здоровьем. Спасибо тем вурдалакам, что завели их с Бастерхази именно в эту таверну! Придется все же воевать этой ночью. Точнее, прямо сейчас, пока Аномалия уверена в своей незаметности.

— Приступим.

Вкрадчивый голос окружил со всех сторон, коснулся кожи сотней муравьиных лапок. До поединка темный без стеснения ворожил, очаровывал и морочил — не только противника, но и доверчивую Аномалию. Все правильно, так и надо. Пока девочка чувствует себя в безопасности, можно установить контакт, проникнуть в ее разум и начать работать. И сегодня Дайм готов наплевать на то, что Бастерхази — темный хитрожопый мозгокрут, с его помощью шансов вернуть девочку в здравый рассудок намного больше.

Сделав полшага вперед, Дайм обласкал восхищенным взглядом темного. Притворяться не пришлось, Роне — ах, как нежно зовет мерзавца Ристана! — был хорош. Высок, поджар, даже просвечивающие сквозь мокрый батист шрамы казались украшением наподобие племенных меток у зургов. Аура его, полыхая переливами кармина, лазури и аметиста, сворачивалась и закукливалась, оставляя его нагим, как бывает наг лишь обыкновенный человек… Красивым… вкусным…

«С каких это пор меня привлекают темные мерзавцы? — одернул себя Дайм. — Ну, Аномалия! Как мягко влияет! Из нее вышел бы отличный офицер Магбезопасности».

Со своей аурой Дайм сделал то же самое. Снять печать и десяток штатных заклятий-оболочек он не имел права, но спрятать — легко.

«Красивый, сильный — хочу!» — снова коснулись его эмоции Аномалии, обдали жаром и голодом.

А девочка-то уже выросла, и как положено истинному шеру — моральных ограничений в ней ни на ломаный динг. Что же будет, когда начнутся настоящие брачные танцы кобр? Ей всего пятнадцать, а их обоих — и Дайма, и Бастерхази — ведет от одного только ее внимания. Такой дар стоит любых танцев! Ради одного запаха грозы и сумерек можно убить, лишь бы она снова подумала: хочу!

— На лопатки, — сам удивившись появившейся в голосе хрипотце, уточнил условия Дайм, заодно пояснив их Аномалии: упаси Свет, она решит, что шеры хотят поубивать друг друга! Мало никому не покажется.