Сумрачный дар

Попивая чай, светлейший шер рассказывал Дайму всякие разности, словно к нему в гости зашел любимый племянник, которого следует немедленно заманить в ученики. Говорил о магии, о политике, о столичной жизни — обо всем на свете, кроме того, что интересовало Дайма. Но он готов был ждать, пока Парьен читает лекцию о стихиях.

— …Зеленый — единственный, недоступный людям. Все потомки ире владеют магией природы, но остальные стихии им неподвластны. Зеленый Дракон знал, что делал, когда запрещал своим потомкам браки с шерами иных стихий, ире единственные на суше сохранили Драконью кровь неразбавленной, — неторопливо рассказывал Парьен.

Все это Дайм и так знал, и наверняка Светлейший знал, что Дайм знает. А значит, стоит держать язык за зубами и внимательно слушать. Наверняка Светлейший говорит все это не потому, что обожает повторять азы необразованным мальчишкам.

— Отчасти из-за браков с бездарными истинных шеров становится все меньше, — продолжал Парьен, попивая цитрусовый чай и словно бы не замечая сидящего напротив Дайма. — Но, даже учитывая такие браки, магия истощается слишком быстро. По расчетам, сейчас двое из трех урожденных шеров должны бы иметь латентный дар, каждый третий — дар третьей нижней категории, каждый десятый — третьей полной, каждый пятидесятый — второй и каждый сотый — первой. На деле же обладает искрой дара лишь один из восьми, продолжительность жизни шеров стремительно падает. Таким темпом лет через пятьсот в империи не останется Драконьей крови. Конвент занимается исследованиями проблемы, но пока результаты не обнадеживают.

Вот это уже было намного интереснее. Наставник упоминал, что шеров рождается все меньше, но как-то в общем, без цифр и прогнозов. Как подозревал Дайм, цифры и прогнозы не предназначались для широкой публики. А значит — его собственное появление в столице связано… с чем-то таким… Мелькнувшая у Дайма мысль о возможной связи исчезновения дара у шеров и бесчисленными любовницами и бастардами императора показалась слишком бредовой, чтобы обдумывать ее всерьез.

— Но вернемся к спектрам, мой мальчик…

Парьен снова рассказывал давно известные вещи, но Дайм слушал с интересом. Его наставник по большей части ограничивался теорией, а глава Конвента показывал живые картинки. Он поместил над столом фигурку человека, окутанную разноцветными оболочками: изнутри белой, сиреневой и дальше по цветам радуги, а снаружи черной. Светлейший гасил или делал ярче некоторые из оболочек, объясняя, как проявляется драконья кровь. Особенно интересно магистр Парьен объяснял, чем отличаются светлые, темные и сумрачные шеры. До сих пор Дайм считал, что сумрачные — легенда. Но Парьен утверждал, что они хоть и редко, но встречаются, каждый раз ставя в тупик теоретиков Магадемии: сумрачный дар так же непредсказуем и ненормален, как сами сумрачные шеры. Но откровением для Дайма стали другие слова Парьена:

— …у светлых и темных нет выбора? Ерунда. Врожденная склонность чрезвычайно сильна и почти непреодолима. Но в любом темном есть хоть отблеск Света, как и в любом светлом крупица Тьмы. Ману Одноглазый, хоть и еретик, был прав: два лика божества, Тьма и Свет не могут существовать отдельно. Мы, их дети, изначально находимся между ними. И путь к свободе от предопределенности есть для каждого, хоть и далеко не каждый может его пройти.

Постепенно Дайм начинал понимать, зачем Светлейший затеял лекцию о сущности магии. Если фраза о даре в письме императора значила именно то, на что надеялся Дайм, ни одна крупица информации не будет лишней. Он прочел достаточно книг, чтобы представлять себе и причины возникновения империи, и основу ее стабильности — Равновесие. Жесткие законы не допускали темных магов к верховной власти и ограждали королевские фамилии, армейский генералитет и чиновников от произвола магов лишь с одной целью: поддержание равновесия между Светом и Тьмой.

— Равновесие, я знаю. Но почему закон дает столько преимуществ светлым? — решился на вопрос Дайм.

— Ты понимаешь, чем темные отличаются от светлых, мальчик? Не цветом ауры, это лишь симптом. Тьма и Свет есть свойства духа и разума: для темных нет ничего важнее и дороже собственного Я, эгоцентризм их суть. Мораль и этика для них пустой звук, как любовь, верность, самопожертвование: все то, на чем основано мироощущение светлых. Потому нужен строгий закон. Темный никогда добровольно не откажется от престола, а что бывает со страной под властью темных, ты знаешь.

Дайм кивнул: упаси Светлая от еще одного Ману и еще одной пустыни! И подумал: а не было бы ордена Одноглазой Рыбы, удалось бы Роланду Святому Брайнону уломать совет Семи Корон на объединенную армию? Не будь в их сердцах страха перед Ману — а каждый в отдельности король был перед объединившимися темными беззащитен — вряд ли бы они осознали все преимущества единой денежной системы и единой армии.