Сумрачный лес

Они уже давно миновали мост, когда позади что-то дважды гулко бухнуло – Йордис и Эмбла задвинули изнутри большие деревянные засовы. В последний раз такое случалось лишь во времена прадеда Лауриха, когда в лесу на дальнем берегу Сверлянки стало небезопасно из-за раненого кабана.

В любое другое утро квендели получили бы удовольствие от такой прогулки, хотя и в этот раз прокатились неплохо. Слева от них сквозь быстро проплывающие кусты на живой изгороди пробивался солнечный свет, а справа открывался вид на пойму реки, где первые редкие рощицы намекали на близость Колокольчикового леса. Прежде чем живописный пейзаж сменился частоколом серебристых буков и прогалинами зеленых полян, которые не имели ничего общего с жуткой темнотой Сумрачного леса, дорога постепенно пошла в гору, и пони немного сбавили ход.

Квендели молча думали каждый о своем. Гортензия, несмотря на все, что ожидало ее дома, размышляла лишь о том, что Бульрих потерян навсегда. Карлман задумался о том же, но еще тревожился о матери.

Звентибольд тем временем вспоминал один ночной кошмар за другим. Глядя на освещенную солнцем равнину, он видел непроглядную тьму, коварный туман, волков, могилы и снова тьму.

Старик Пфиффер почесывал шею Райцкера, вспоминая, что произошло с ним под землей, когда он уже не мог идти дальше, а Гортензия пришла ему на помощь. Но не только благодаря ей он возвращался в Зеленый Лог вместе с остальными. В этом он уже не сомневался и теперь пытался осмыслить и увязать воедино все то, что обрушилось на них этой ночью. Взгляд Одилия вдруг упал на сидевшего напротив Карлмана.

– Что это у тебя торчит из кармана? – спросил старик, наклонившись вперед. – Я об этой зелено-коричневой тряпке… Где ты ее взял? Дай-ка взглянуть.

Карлман вынырнул из своих размышлений и удивленно оглядел себя: действительно, из кармана его куртки выглядывал обрывок ткани. Это был лоскут, который застрял под дверью могильного склепа, а молодой квендель зачем-то прихватил его с собой.

– Эта тряпка застряла под дверью в подземную гробницу, – сказал он и вытащил пыльный обрывок из кармана.

Впервые взглянув на ткань при дневном свете, он хотел было передать ее старику Пфифферу, но вдруг вскрикнул, чем привлек к себе всеобщее внимание. Даже Лаурих, который, вопреки намерениям Гизила, взял в руки поводья, обернулся, чтобы узнать, в чем дело.

– Смотрите! – воскликнул Карлман, раскрасневшись, – так его поразило то, что он держал в руках. – Здесь пуговица, а сама тряпочка – из бархата, внутри коричневая, а снаружи зеленая. На пуговице выбит трилистник, смотрите сами! Вот я оттираю грязь, и она снова блестит… О, я узнаю эти пуговицы, ведь столько раз бывал в гостях у того, кто прежде носил этот жилет почти каждый день!

Карлман поднял глаза на остальных. Гортензия, подавшаяся было вперед, отпрянула и прижалась к спинке сиденья.

– Я тоже знаю эти пуговицы, – сказала она, побледнев. – Они принадлежат Бульриху и были нашиты на его любимый жилет… а теперь от него остался только клочок. И ты нашел его в склепе? Хорошего не жди!

Поразительная находка кочевала от одного к другому, ее щупали и переворачивали, пока Одилий не забрал у них кусок ткани. Нахмурившись, он осмотрел его и недоверчиво уточнил:

– Вы уверены? Это от одежды Бульриха?

Карлман и Гортензия энергично кивнули, а Биттерлинг окончательно развеял сомнения.

– Увереннее некуда, – сказал он, и его голос дрогнул от страха и волнения. – Когда мы вчера днем разговаривали в зарослях живой изгороди, на Бульрихе был этот жилет. Я хорошо его знаю, потому что пуговицы блестели на солнце, и я отлично запомнил лист клевера.

– Значит, он жив! – крикнул Гизил Моттифорд спереди, перекрывая грохот телеги и стук копыт пони. – Порванный жилет не обязательно означает несчастный случай со смертельным исходом.

Однако угрюмые выражения лиц его спутников не изменились.

– Клянусь всеми грибами мирного леса, вы не были там, господин Гизил, – мрачно произнес Звентибольд, качая головой. – Разорванный жилет, без сомнения, говорит о чем-то плохом, тем более нашли его в таком ужасном месте. А раз у нас в руках лишь крошечный его обрывок, не похоже, что с Бульрихом произошла мелкая неприятность. Скорее, его жилет был разорван на тысячу кусочков, что свидетельствует о трагическом конце: его задрали волки или схватил один из тех призрачных королей, а этот клочок в пылу драки просто угодил под дверь.

Он всхлипнул и закрыл лицо руками.

– Мне надо было лучше смотреть по сторонам, – упрекнула себя Гортензия. – Я не обратила на это внимания, даже не заметила, как Карлман засунул лоскут в карман.