Сумрак

– Ага! – отозвались они.

Уильям Второй прошел мимо меня, не отрываясь от своего планшета.

– Поговори со мной, Гусь!^[24] – окликнул я.

– Я тебя слышал, – нараспев ответил он, не обернувшись.

Покачав головой, я вышел в передний дворик. Мои отпрыски присоединились к дочери Кая, Джетт, и нескольким ее друзьям. Глаза Второго не отлипали от экрана.

– Современные дети… – пробормотал я.

Эм коснулась моего плеча, вновь утешая меня, потому что мой сын не будет играть в баскетбол.

– Мне нужно сделать несколько звонков перед началом ужина, – сказала она, подавляя смех. – Прибереги свою энергию для меня. Ночка предстоит адская.

– Обещаешь? – Я оглянулся через плечо.

Подмигнув, жена развернулась и направилась обратно в дом.

Спускаясь по лестнице, наблюдал за играющими детьми: пятилетняя дочь Дэймона, Октавия, как обычно, была в пиратских панталонах, черных лосинах и крестьянской блузе, с пристегнутым к спине фальшивым мечом. Никто не решался объяснить ребенку, что современные пираты сильно отличались от Джека Воробья. Она была такой, какой хотела быть.

Я не увидел мальчиков, оглядевшись по сторонам, значит, Дэймон и Уинтер еще не приехали. Октавия, вероятно, пришла с Каем и Бэнкс, так как они с Джетт дружили, будучи примерно одногодками.

Что-то привлекло мое внимание. Посмотрев направо, обнаружил Мэддена, сидевшего на дереве. Черный костюм, аккуратно уложенные черные волосы, фарфоровая кожа – все это делало его похожим на холодное оружие.

Он держал на коленях раскрытую книгу, но его глаза были прикованы к детям.

Точнее, одному ребенку.

Взобравшись по деревянным доскам, поднялся к нему на высоту около четырех с половиной метров. Взгляд мальчика снова опустился к книге.

– Привет, – произнес я.

– Привет.

Я сдержал улыбку из-за его строгости. Не думал, что кто-то может быть суровее Кая, но сын его превзошел. Многие одиннадцатилетки одеваются в чистые, отглаженные брюки и пиджаки и причесываются волосок к волоску? Его идеально подстриженные волосы с косым пробором слева блестели в солнечном свете, контрастируя с бледной кожей.

– Где твой отец?

Мэдс пожал плечами.

– Где-то в доме.

После этих слов он опять уставился в книгу, однако его глаза не двигались. Я перевел взгляд обратно на детей.

Мэдден никогда не присоединялся к компании, играл только один.

Или со своей кузиной Октавией. Она – единственная, кому он улыбался.

– О чем ты думаешь?

Мальчик в очередной раз пожал плечами.

– В школе все в порядке?

Он кивнул, по-прежнему не глядя на меня.

– Планируешь отправиться завтра на охоту за сладостями с друзьями? – полюбопытствовал я.

Помедлив, Мэдден покачал головой.

– Я не очень люблю конфеты.

– Тогда приезжай в «Колдфилд». Я подыщу тебе место среди актеров.

От моего внимания не ускользнуло, как на его челюсти заиграли желваки.

– Или… может, хочешь поработать с аниматрониками в гробницах? – поддразнил я. – Остаться за кадром?

Мэдс искоса посмотрел на меня, однако взглядом со мной не встретился.

Зато не покачал головой, и я решил позволить ему сохранить свою гордость.

– Заеду за тобой завтра в три.

Он кивнул.

Хорошо. Пусть ему не нравилось находиться среди людей, только это не означало, что Мэдден не мог найти свое место в мире. Несколько лет назад учителя выражали обеспокоенность по поводу того, что у него, возможно, расстройство аутистического спектра. Скорее всего, синдром Аспергера. Но это не повлияло на его образование. Мэдс хорошо учился в школе.

Он просто отличался от других детей в социальном плане.

Мэдден был способен общаться в тех ситуациях, когда этого хотел, – если тренировался с дедушкой или проводил время с Октавией. Он отказывался обратиться к специалисту, а Кай не был заинтересован в том, чтобы заставлять его подстраиваться под общепринятые нормы. Посмотрите на нас, например. Если мы служили мерилом того, что когда-то было нормальным, Мэдсу лучше не меняться.

Я начал спускаться, но тут услышал его голос:

– Что такое L’appel du vide?

Замерев, уставился на него. Темные глаза Мэддена были похожи на черные омуты.

– Где ты это услышал?

– От детей в школе, – пробормотал мальчик.

Я прочистил горло и огляделся в поисках его родителей. Знал, что этот день наступит, однако не ожидал, что мне придется обсуждать данный вопрос с чьими-либо детьми, помимо моих собственных. Спрашивал ли он у Кая?

Поднявшись на ступеньку выше, посмотрел ему в глаза.

– L’appel du vide – это идея, которая связывает нашу семью, объединяет нас, потому что мы все в нее верим.

– Наподобие религии?

Я на мгновение замешкался, не уверенный в правильности подобного сравнения. Однако в итоге кивнул.

– В некотором смысле. Майкл, Рика, Уинтер, Дэймон, Эмери, я, твои мама и папа… С ее помощью мы поняли, что не одни в этом мире.

– Ко мне это тоже относится?

– Так говорят дети в школе? – спросил, прищурившись.

Мэдс посмотрел в сторону. На Октавию, игравшую на лужайке.

– Они слишком боятся меня, чтобы что-то сказать.

Я испустил беззвучный стон. Этого мы и опасались. Мэдс определенно был способен обескуражить окружающих даже без нашей помощи, но наши имена также внушали достаточно страха людям.