Сумрак

Повесив голову, я направилась к задней части транспортного средства, скользнула на свободное сиденье и бросила сумку и одежду на пол. Я держала телефон в руке, в моем плейлисте была "Teenage Witch", а я смотрела в окно.

Люди проходили мимо меня, тихо и не слышно было ни единого смешка, потому что Уилл Грейсон закинул свою сеть, дав им всем понять, что я вне зоны доступа.

На самом деле это было нормально. Страшно или нет, большинство из них все равно не собирались садиться рядом со мной. Они никогда и не садились.

Автобус заполнился, и я ждала, когда соседнее место займут, но когда двери закрылись, свет потускнел, и завелся двигатель, я осталась одна.

Я пожевала уголок рта, чтобы скрыть дрожь. Какое мне было дело? Какое значение имело то, что меня снова унизили? Какое значение имеет то, что он увидел это в спортзале?

Слезы наворачивались.

Он видел меня. Он видел, что со мной произошло.

Он видел, что весь мир думал обо мне, и теперь он…

Теперь он…

Рука скользнула под мою, теплая и гладкая, и я повернула голову влево, увидев Уилла на сиденье рядом со мной.

Что…?

Комок заполнил мое горло, когда я смотрела на его лицо, желая разозлиться, что он здесь и снова прикасается ко мне без моего разрешения, но…

Он скрутил пальцы, схватив меня, и… мне потребовалось мгновение, чтобы взять себя в руки.

Наконец, я нахмурилась и отдернула руку.

Или попыталась.

Он не отпускал. И не смотрел на меня. Он просто накинул свой черный балахон на наши руки и заговорил с парнем на соседнем сиденье, как будто меня здесь не было.

Мое сердце стучало в ушах, заглушая музыку из наушников, и мне пришлось заставить свое дыхание замедлиться.

Я закрыла глаза и отвернулась к окну. Почему он это делал?

И почему я просто сидела здесь? Тепло от его сильных пальцев просочилось в мои, когда он обнял меня, и я снова посмотрела на него, увидев, что он ссутулился на сиденье, вытянув длинные ноги в проход, пока игроки, черлидеры и оркестр носились вокруг нас.

Он просто смотрел на свой телефон, как будто между нами ничего не происходило под толстовкой. Как будто он не осознавал, что держит меня.

Потребовалось три попытки, но в конце концов я сглотнула, смочив пересохшее горло, и натянула его толстовку на нас, убедившись, что наши руки прикрыты. Может быть, он думал, что я не хочу, чтобы кто-то видел. Может быть, он не хотел, чтобы кто-то видел. В любом случае, мне было уже все равно.

Автобус покачивался из стороны в сторону, возвращая нас на шоссе, и я тоже сжала руку в кулак, в животе горел огонь от ощущения его кожи.

Впереди меня привлекло движение, но я не подняла глаза, потому что знала, что это было. Дези Кастро сидела на коленях нашего центра, в позе "обратная ковбойка", и сквозь тусклый лунный свет и тени я была уверена, что они вели себя довольно глупо — хотя и тихо — на сиденье перед нами.

Ее длинные рыжие локоны драпировались на спинку сиденья, и я наконец-то подняла глаза, когда она прислонилась к нему, их губы едва касались, а тела двигались медленно, но ритмично в темноте.

Уилл провел большим пальцем по моему пальцу, и у меня свело живот, этот жест меня успокоил.

Мой телефон подал сигнал, и я перевернула его правой рукой, разблокировав экран большим пальцем. Телефон осветил мое место у окна, дождь хлестал по автобусу, пока мы ехали сквозь темную ночь.

"Позволь мне отвезти тебя домой", — гласила надпись.

Я выключила музыку, оглянулась и увидела в его руке телефон — там был тот же текст.

"Нет", — напечатала я в ответ.

Я не могла позволить ему отвезти меня домой. Никогда. Я попыталась вырваться из его руки, но он крепко сжал ее.

"Позволь мне отвезти тебя домой", — снова напечатал он.

Я стиснула зубы и отвернулась к окну. Я снова попыталась отдернуть руку, но он схватил ее, прижав к моему бедру, и его пальцы коснулись моей кожи.

Меня пронзила молния, но вместо злости в животе запорхали бабочки, и я зажмурила глаза. Оставляя его там.

Мой телефон пискнул, и мне потребовалось мгновение, чтобы посмотреть на него. "Я хочу обнять тебя вот так", — говорилось в нем.

Я снова посмотрела на Миллера и Дези, его руки обхватили ее, и я представила себя на коленях Уилла, припаркованной у какой-то темной дороги под дождем, и мне потребовалось все, чтобы не смотреть на него, потому что если бы я посмотрела, он бы знал…

Он бы знал, что я не всегда ненавидела его. Какая-то часть моего мозга начала верить, что в нем есть что-то еще.

Но я отпихнула его руку, прикусив уголок рта, чтобы сдержать эмоции.

"Копы пришли на склад и забрали все тапперы", — сказал кто-то достаточно громко, чтобы пронзить мои наушники.

Я повернула голову, чтобы увидеть через проход чирлидершу Линли Хоффман, которая смотрела на Уилла.

Он сидел там, его рука все еще была под капюшоном, и он вел себя так, будто все было совершенно нормально. "О, да?" — сказал он.

Но ему было наплевать.