Сунь Ят-сен

Сун Цзяо-жэнь принес составленный специальной комиссией проект временной конституции республики. Пороху этот Сун Цзяо-жэнь не выдумал, а честно позаимствовал основные идеи у американцев и французов. В условиях Китая эти идеи имеют известное прогрессивное значение. Равенство всех граждан независимо от национальной принадлежности, социального положения и религиозных убеждений перед законом; свобода переселения и передвижения, печати, слова, собраний, ассоциаций и религиозных убеждений; право подавать петиции и преследовать по закону любого чиновника. Одного не вводила конституция — всеобщего избирательного права, это право народа ограничено имущественным цензом и цензом оседлости. Тем не менее победа республиканского строя означала уничтожение вековой феодальной монархии, расчистку пути для развития страны. В массы проникли и начали широко распространяться демократические идеи. В сознании народа были посеяны семена демократического государства в форме республики.

Все это кое-что да значит!

Но его беспокоит то, что почти все руководители Объединенного союза отмахиваются от осуществления программы, воплощенной в «Трех народных принципах», особенно же враждебно относятся к третьему принципу — «народному благосостоянию». Об этом и слышать не хотят. Если так, то народ очень скоро разочаруется в республике, и это принесет делу революции непоправимый вред. Левые, и друг Ляо Чжун-кай в их числе, прямо говорят, что в союзе господствует буржуазное крыло — Хуан Син, Сун Цзяо-жэнь, Чэнь Ци-мэй, и другие. Сунь Вэнь и сам знает, что это так. Правые боятся народа. Они мечтают о «мирном» развитии. Крестьянству ничего не обещают, кроме «свобод», а феодалы остаются при своих правах на землю и по-прежнему сосут кровь деревенских тружеников. Можно ли спокойно сидеть в президентском дворце, когда творится такое?

Его горестные размышления прерывает приход министров. Изготовили новую государственную печать. Начали чеканить новую монету. Вот людей новых пока маловато в правительстве.

Фактически в правительстве работали; Сунь Вэнь, Хуан Син, Ван Чун-хой, Цай Юань-пэй да их помощники из опытных чиновников.

Это было, по общему мнению, очень демократическое правительство. Заседало оно в тесной комнате за небольшим столом. Не хватало мест. И часто случалось так, что президент присаживался как-нибудь сбоку.

С первого же дня перед правительством встали две острые проблемы. Во-первых, деньги. Их не было. Хуан Син раздобыл у японских банкиров заем в сумме 300 тысяч иен. Пустяк! Сунь Вэнь также пытался использовать старые токийские знакомства. Пригласил к себе Ямаду Юнсабуро, шанхайского представителя компании «Мицуи»: «Послушайте, Ямада, вы ведь человек Мицуи, достаньте немного денег». Ямада поинтересовался: «Сколько?» — «Чем больше, тем лучше», — ответил Сунь Вэнь. Ямада: «Все-таки сколько нужно?» Сунь Вэнь: «Сто-двести миллионов иен будет как раз!» Мицуи предлагал мелочь: 150 тысяч иен. Согласился дать 300 тысяч иен, потом 12 миллионов иен, но с трудом удалось получить у него только 3 миллиона. И за это Мицуи требовал, чтобы ему отдали под заклад ханьепинские заводы.

Внешний мир не скрывал своей враждебности к молодой республике. Западная пресса нападала на Сунь Вэня, пренебрежительно называя его «беспочвенным мечтателем», «пророком», «фантазером». Она откровенно поддерживала маньчжуров.

Была еще одна острая проблема: Юань Ши-кай. Правые, фактически оттеснив от руководства Сунь Вэня, добивались быстрейшего соглашения с ним. Юань был достаточно хитер, чтобы не затруднять переговоры с Нанкином, которые велись тайно, и пока не предпринимал военных операций. Он выжидал, надеясь на обострение борьбы в революционном лагере.

А далеко от Нанкина и Пекина, в старинном польском городе Кракове, великий революционер и мыслитель внимательно и неотступно следил за тем, что происходит в лежащем на другом конце земли Китае. Чтение сообщений о Китае в печати многих стран, внимательнейший подбор фактов, изучение этих фактов отнимало много драгоценных часов, а великий мыслитель находился в Кракове с единственной целью — быть как можно ближе к собственной стране, которая поднималась к новой борьбе после революционных событий 1905–1907 годов, разбудивших также и Азию и Китай в том числе. Китай особенно занимал его, ибо в огромной стране Азии назревали, как он ясно понимал, события исключительной важности, которым суждено было оказать обратное действие на положение в Европе и во всем западном мире.

Китайскую революцию этот великий человек и его соратники приветствовали первыми во всем европейском социалистическом движении. В специальном постановлении, принятом на конференции в Праге в январе 1912 года, они заявили, что признают мировое значение революционной борьбы китайского народа, несущей освобождение Азии, и приветствуют революционеров — республиканцев Китая.