Сунь Укун — царь обезьян

– Ничего не возьму, – отвечал Сунь Укун. – Есть такая пословица: «Кто о золоте говорит, у того пелена на глазах лежит, кто о серебре речь ведет, до ума не дойдет, кто о меди помянет, от того смрадом тянет!» Мы честные монахи, и никаких денег нам не надо! Напоите чайком, покормите рисом – вот и все воздаяние!

Пока они беседовали, неожиданно налетел порыв ветра. Старцы пришли в смятение и, дрожа от страха, стали говорить:

– Прячьтесь скорей! Оборотень явился!

Чжу Бацзе повалился с перепугу на землю, Шасэн обхватил голову руками и крепко зажмурил глаза.

В это время ветер чуть поутих, и высоко в небе словно бы зажглись два огромных фонаря.

– Не иначе как это глаза чудовища, – произнес Шасэн.

От страха Чжу Бацзе даже уменьшился в росте на три цуня и промолвил:

– О Небо! Неужели бывают такие глазищи! Какая же у него пасть!

– Братья, не бойтесь! – сказал Сунь Укун. – Сейчас я поднимусь и узнаю, что это за оборотень.

Сказав так, Сунь Укун присвистнул и совершил прыжок в воздух.

Чудовище, приметив Сунь Укуна, вытянулось во всю длину и стало размахивать длинным копьем. Сунь Укун взмахнул своим посохом и спросил:

– Ты откуда взялся, проклятый?

Оборотень ничего не ответил и продолжал размахивать копьем.

– Ты, видно, глухой и немой! Стой! Ни с места! Гляди, какой у меня посох!

Но чудовище, не выказывая ни малейшего страха, отражало удары. И вот в воздухе начался бой. Противники бились до третьей стражи, но все еще нельзя было сказать, кто победит. Чжу Бацзе и Шасэн с земли наблюдали за боем и увидели, что оборотень может лишь отражать удары, а нападать не умеет.

– Брат Шасэн! – сказал тут Чжу Бацзе. – Ты постереги наставника, а я вступлю в бой, чтобы обезьяна одной себе не приписала заслугу и не получила в награду первую чарку вина.

Сказав это, Чжу Бацзе вскочил на облако и поспешил к месту боя. Тут оборотень пустил в ход еще одно копье и очень ловко ими орудовал, чем привел в восторг Чжу Бацзе.

Бой длился очень долго, но, как только начало светать, оборотень пустился наутек. Сунь Укун и Чжу Бацзе кинулись за ним вдогонку.

Вдруг в воздухе распространилось нестерпимое зловоние, оно исходило от горного прохода на горе Семь Превосходств, заваленного гнилой хурмой.

– Где это чистят выгребную яму? – задыхаясь, крикнул Чжу Бацзе.

Между тем оборотень скрылся за гору и принял свой настоящий вид. Это был огромный удав с красной чешуей.

Словно из глаз его льется
сверкающий звездопад;
Кольца густого тумана
клубятся возле ноздрей.
Частые-частые зубы
как копья – за рядом ряд,
Рог, венчающий голову,
меча боевого острей,
Сотни тысяч чешуек
алым светом горят.

Куда ни взглянешь – только в него

твой упирается взгляд:
Соединяет он север и юг,
словно толстенный канат.

– Так вот это кто! – воскликнул Чжу Бацзе. – Исполинский змей!

– А его копья не что иное, как раздвоенное жало, – ответил Сунь Укун. – Теперь чудовищу некуда деваться.

Чжу Бацзе подбежал к удаву и стал колотить его вилами. Но удав быстро шмыгнул в нору, и наружу торчал только конец его хвоста длиною в несколько чи. Тогда Чжу Бацзе отложил вилы, ухватился за хвост и начал тащить его, приговаривая:

– Попался! Попался! Не уйдешь!

Однако все его усилия оказались тщетными.

– Отпусти его, – сказал Сунь Укун. – Я знаю, что надо делать. В этой норе удаву не повернуться. Стало быть, там наверняка есть еще один вход. Ты ступай стереги его, а я буду здесь выбивать чудище из норы.

Чжу Бацзе мигом перебежал через гору и там действительно увидел еще один вход. Только было он там расположился, как Сунь Укун пустил в ход свой посох, и змей, не стерпев боли, пополз к тому выходу, где сидел Чжу Бацзе. Не успел Чжу Бацзе охнуть, как удав выскочил из норы и одним ударом хвоста повалил его наземь.

Сунь Укун тем временем перебежал через гору, увидел, что Чжу Бацзе лежит на земле, обозлился, велел ему тотчас же подняться на ноги, и они оба бросились догонять змея.

Они перемахнули через горный поток и тут увидели его. Он свернулся клубком, поднял голову и широко разинул свою огромную пасть. Чжу Бацзе в страхе отпрянул назад и бросился бежать, а Сунь Укун ринулся на чудище, и оно разом проглотило его.

Очутившись в брюхе у змея, Сунь Укун, поставив поперек свой посох и удобно устроившись, крикнул:

– Эй, Чжу Бацзе! Гляди, он сейчас выгнется мостом!

Змей и в самом деле выгнулся, напоминая Радужный мост.

– Хоть и похож на мост, – произнес Чжу Бацзе, – да никто не осмелится пройти по нему.

– Смотри, Чжу Бацзе, – снова крикнул Сунь Укун, – сейчас он станет похож на большую ладью!

И действительно, в следующий момент змей стал похож на ладью.