Сунь Укун — царь обезьян

В саду было очень красиво, и Танский монах невольно залюбовался роскошными цветами и всевозможными растениями. Они шли мимо беседок и башен и незаметно очутились в самой красивой части сада, где росли фруктовые деревья. Подняв голову невзначай, Танский монах увидел персиковое дерево. Тут Сунь Укун ущипнул наставника, и тот сразу же остановился.

А Сунь Укун взлетел на сучок и превратился в румяный персик, очень лакомый на вид.

Танский монах подошел к дереву и сорвал персик. Дева тоже сорвала персик, только зеленый. Изогнувшись в поклоне, Сюаньцзан обеими руками поднес деве персик и произнес:

– Владычица! Возьми этот румяный персик и съешь его, а мне отдай зеленый.

Дева-оборотень согласилась, подумав про себя: «Ах, какой милый монах! Вот уж поистине праведник! Еще не стал мне мужем, а уже проявляет заботу!»

Радостная и довольная, дева взяла персик, поблагодарила, но не успела поднести персик ко рту, как Сунь Укун перекувырнулся и мигом проскочил ей в горло, а оттуда прямо в чрево. Дева перепугалась и кинулась к Танскому монаху, вскричав:

– До чего же злой персик! Проскочил целиком, даже не позволил его надкусить!

– Да это ты сама его проглотила, от нетерпения, – отвечал Танский монах.

Тем временем Сунь Укун, пробравшись к деве в чрево, принял свой настоящий облик и стал звать Танского монаха.

– Наставник! – кричал он. – Не говори с ней! Теперь она в моих руках!

– Братец мой, – жалостливо отозвался Танский монах, – не будь с ней очень жесток, не терзай ее!

– С кем это ты переговариваешься? – испуганно спросила дева.

– Со своим учеником Сунь Укуном, – ответил он.

– А где он, этот Сунь Укун? – снова спросила дева.

– У тебя в чреве! Персик, который ты только что проглотила, как раз и есть Сунь Укун!

От этих слов дева-оборотень совсем растерялась и принялась причитать:

– Все кончено! Все кончено! Смерть моя пришла, раз это обезьянье отродье забралось в мою утробу!

Сунь Укун между тем стал размахивать кулаками и колотить ногами, причиняя деве нестерпимую боль, отчего она повалилась прямо в пыль и больше не могла вымолвить ни слова. Затем, немного придя в себя, дева позвала слуг и сказала:

– У меня в чреве сидит бес. Живо проводите отсюда монаха, тогда я буду спасена.

Слуги обступили Танского монаха и хотели понести его на руках, но Сунь Укун закричал:

– Ты сама его вынеси, только тогда я тебя пощажу!

Деве ничего не оставалось, как взвалить Танского монаха себе на спину и быстрыми шагами направиться к выходу.

– Госпожа! Ты куда? – спрашивали слуги, еле поспевая за ней.

– Сейчас я вынесу вон этого негодяя, – ответила им дева, – а себе поищу другого мужа.

По радужному лучу дева вместе с монахом поднялась прямо к выходу. Тут послышался звон оружия.

– Брат мой! – воскликнул Танский монах. – Там наверху кто-то есть!

– Это, наверно, Чжу Бацзе орудует своими вилами, – отозвался Сунь Укун. – Ну-ка, окликни его!

Танский монах стал кричать:

– Чжу Бацзе! Чжу Бацзе!

Чжу Бацзе услыхал голос наставника и заорал:

– Шасэн! Наш наставник спасен!

Они оба освободили проход, и оттуда выскочила дева-оборотень, неся на спине Танского монаха.

Зловредного оборотня перебороть
обезьяна все же сумела.
Монаха встретили здесь у ворот
управы Земли и Древа.

Если вы хотите узнать, осталась ли в живых дева-оборотень, прочтите следующую главу.

Глава восемьдесят третья,

повествующая о том, как смышленая обезьяна узнала, кому подвластна дева-оборотень, и как эта дева обрела свою истинную природу

Итак, дева-оборотень вынесла Танского монаха из пещеры.

Шасэн и Чжу Бацзе, радостные, приветствовали наставника, после чего Шасэн спросил:

– Где же наш старший брат, Сунь Укун?

– Вот он где! – ответил Танский монах, указывая рукой на живот девы.

В этот момент раздался голос Сунь Укуна:

– Открой рот пошире! Сейчас вылезу!

Дева разинула рот, и Великий Мудрец выскочил наружу. Он тотчас же принял свой первоначальный вид и бросился на деву с посохом. Но у девы неизвестно откуда вдруг появились в руках два меча, и она стала ловко отбивать удары.

И вот между Великим Мудрецом и девой-оборотнем на вершине горы разгорелся бой. Можно сказать, что противники бились не на жизнь, а на смерть. Чжу Бацзе и Шасэн долго наблюдали за боем, потом не выдержали, схватили свое оружие и тоже стали колотить деву. Тут дева поняла, что ей не устоять, и побежала прочь.